Шрифт:
и залюбит до дрожи – от пятниц не деться.
ну а мне-то чего? я красивый и терпкий.
и совсем не стою на ногах, точно в детстве.
да и стою все меньше. не хватит на катер.
нету мне острова, Господи, нету.
да и вторник, среда, понедельник – не катят.
вот себя положив на тебя, словно вето,
я жду.
мёд в моём теле
я – лев, а ты – патока в моём теле.
жизнь без надежды, суда и следствий.
в раю, говорят, кто-то ждёт, как в постели,
как мама из школы в детстве.
я обязуюсь окунать слова в твоё имя,
как новорождённых – в купель.
револьвер приставляй аккурат под родимым,
там, где кадык. и в метель
загоняй непридуманных верховых
в погоне за моей тенью.
окропи, наконец, чешую мостовых
кровью. как все хотели
видеть в тебе мессию, отца, пророка.
а ты – мёд в моём теле.
и нам на двоих одиноко.
моссад
мой дом перевёрнут вверх дном –
здесь кто-то искал тепло.
меня опровергло стекло,
не отражая всё зло
с моей безнадёжностью в нём.
мой восьмой гном,
воображаю, что ты из моссад.
волосы – кофе, глаза – виноград.
кожа нежна, камуфляж грубоват.
нечем дышать. бессон
вечер тянет к утру.
твой голос хранится меж струн,
я необязательно вру,
что каждый в петле невесом.
а вода превращается в лёд,
твой профиль встаёт маяком.
во тьме каждый жест незнаком.
сушу крутит юлой, море – волчком.
время сегодня ждёт
восемь круглых часов
прежде, чем спустить псов.
ножница
словом, друг друга почти исчерпали.
мы порознь легко без причин засыпаем.
миловать-невозможно-за-это-казнить.
искры не даёт зажигалочка пьезо.
между нами такая тончайшая нить,
что я не найду, где разрезать.
прага
йозефов завтра сотрут с земли,
кафка не встанет уже с постели.
ты вообще не рождалась, ты – амели.
мы не пили с тобою на брудер, не пели.
вот еще один миф: прага к 6 утра
скорей верна голему, чем демократии.
пиво спасает от мыслей, абсент – в сто крат.
я обещаю понравиться твоей матери,
девочка без фамилии. девочка залюбименя.
календарь на стене обрывается пятым мая.
бредни всё это. только не прыгай во влтаву.
я тебе не герой, говорю, я тебя не поймаю.
говорю: я уже позади, я миную заставу
с полной горстью тоски,
с недоношенным белым флагом.
я тебе молюсь, я тебя прошу:
залюби ее за меня, прага.
говори ещё
расскажи мне, как спится на шёлковых простынях,
как красить ресницы, не думая о плаксивых днях.
как высчитывать калории на обедах,
что фитнес по четвергам, а английский по средам.
как тебя дурачит правительство про всяких шахидов,
а соседку по этажу зовут женечка или лида.
как она приходит на чай с печеньем и остаётся с тобой до утра.
что у тебя полное сердце, а у меня внутри дыра, дыра.
говори со мной исключительно о ерунде,
ведь уже очевидно: не быть беде.
и как на седьмой раз вы играете в морской бой,
как живущие на madison street тебя называли boy,
а в солнечные деньки, бывало, и dude.
и снова как всех нас дурачат, пока не убьют.
мол, всё, что осталось стрелку – передёрнуть затвор.
что твой шеф, несомненно, бессовестный вор.
а у тебя до сих пор хранится мой подарок на первое рождество.
от таких разговоров одни дуреют, другие сходят с ума.
третьи от них заражаются, будто они чума.
а меня преследует этот голос даже во сне:
все твои интонации, восходящие к «нет»,