— Ага, а если неудачно, нам вытаскивать вас, а потом еще и их, — недовольно буркнул гость.

— Да что ты опять нагнетаешь! Твоей невесте всего лишь надо будет найти записи в замке, которые и вернут нас всех назад, если мы все правильно поняли, они находятся в кабинете отца Лали. Делов-то! Меня больше заботит, что будет с моим замком и королевством, пока ты будешь тут вместо меня. Я хоть и дал максимально полномочий совету, все равно, боюсь, могут и к тебе лично обратиться, — Леон обреченно покачал головой.

— Я в своем мире правлю подольше твоего, и размеры государства не сравнить, уж как-нибудь с твоей детской песочницей справлюсь, — снисходительно ответил гость. — А раз записи найти так легко, чего сами не справились? Всю грязную работу за вас выполнять! Ох, скорей бы все это закончилось, не хочу видеть больше твою смазливую физиономию!

Двое мужчин в комнате одновременно повернулись к зеркалу, поправляя костюмы. И случайно заглянувший в покои слуга сейчас серьезно бы удивился, увидев в отражении двух абсолютно одинаковых принцев.

— Ладно, удачи нам обоим!

И настоящий Леон накинул на себя плащ, чудесным образом скрывающий его от посторонних глаз, и вышел.

А его двойник поправил воротник рубашки, пригладил волосы и танцующей походкой пошел вслед за принцем.

Обалдеть, какая же она у меня красивая. То есть пока не совсем у меня, но очень скоро будет. Хотя, к лешему излишний официоз, по древнему праву эта женщина уже по целым двум причинам моя и только моя.

А Леон прям модник, вырядил нас в какое-то подобие шахматной доски. Но смотрится хорошо, спорить не буду. Но дело в том, что мне никогда особо не нравилась парадно-выходная одежда, всегда предпочитал простой стиль высокому. И в верхушке у себя давно приучил народ не уделять слишком большое внимание внешнему виду. В парламенте живой ум, знания да забота о государстве важна, а не сравнительный анализ на тему «у какого лорда дороже запонки». Хотя все равно они ими негласно меряются. Да и я, чего уж там, да, ношу не костюмы, но рубашки весьма дорогие, не абы что. Но самое главное, что демократии и выбора в моем мире все же побольше.

Ладно, это такие мелочи жизни. Я и про костюм начал рассуждать только потому, что мне в нем жарко и не слишком удобно, стесняет в движениях. Вроде с Леоном мы должны быть одной комплекции. Но пиджачок как будто тесноват в плечах. Или этот умник в последний момент попросил его ушить, чтобы меня позлить? А что, он мог, вполне. Понял, что тщательно продуманные им шедевры наденем мы с Кариной, и все, не сдержался и сделал мелкую пакость.

— Привет, — сдержанно поприветствовала меня моя пара слегка осипшим голосом. Кончики пальцев у нее дрожали, волнуется бедняжка.

— Здравствуй, любовь моя, — осторожно взял ее ручки в свои и тепло улыбнулся, стараясь передать девушке свою уверенность. — Я ждал тебя, ты даже не представляешь сколько. И наконец дождался! Теперь все будет более чем замечательно.

— Итак, дети мои, мне выпала честь вас сегодня приветствовать у этой арки. Мы собрались по светлому поводу, который я, признаться, думал уже и не застану на своем веку, — голос верховного жреца дрогнул, а сам мужчина смахнул слезу.

— Бросьте, Артемий, не так и долго я искал себе невесту, — какой он сентиментальный. Не подумал бы раньше.

— Ха-ха, да, вы правы, ваше высочество, — улыбнулся жрец. — Но я имел ввиду обращение к стихиям. Сейчас оно все больше забывается, а у меня сердце неспокойно за будущее королевства. Но, главное, вы — наш будущий правитель, и все делаете не только по уму, но и по велению сердца и души. Так давайте же начнем!

Мужчина откинул назад капюшон, возвел глаза и руки к небу и запел тихим голосом. Слов было практически не разобрать, да и Леон все равно не знает древний язык, а, значит, и я тоже. Ох, но как красиво. Мелодия, кажется, проникает под кожу, пронизывая насквозь каждую клеточку тела, разъединяя душу на части. Класс. Знают они толк в обрядах.

Моя Лали-Карина, бедная, стоит ни жива, ни мертва. Глаза испуганно смотрят на жреца, сама замерла, покусывает нижнюю губу.

— Расслабься, — прошептал девушке на ушко.

Вздрогнула от неожиданности, но, кажется, задышала глубже и спокойнее.

Нельзя ведь так нервничать по каждому поводу. И как она добралась до взрослого возраста, регулярно переживая по пустякам?

А голос Артемия меж тем становился все громче и громче. А с погодой вокруг стало твориться нечто непонятное — вдруг откуда-то налетел ветер, громко зашелестели деревья внизу, отправляя к нам по воздуху свою опавшую листву. Чистое небо за минуту заволокло тяжелыми тучами. Вдалеке заискрились молнии, по небу прокатился мощный раскат грома. В горстке гостей, стоящих поодаль от нас, кто-то пронзительно заверещал. Снова ударила молния и попала в засохшее дерево. Естественно, оно тут же занялось пламенем. Но тучи не дали ему распространиться, обрушив мощный дождь аккурат на том участке. И опять поднялся ветер, и на этот раз разогнал тучи, небо вновь сделалось ясным. Но ветер на этом не успокоился и отправил в воздух землю, сотворив маленькое локальное торнадо, в котором он закружился вокруг нас и, на прощание обдав нас комьями грязи, исчез, словно его и не было.