— Прости, не смог удержаться, — он вытер губы тыльной стороной ладони.

— По-моему, у тебя не все в порядке с головой, — с опаской прошептала я. — Зачем было так сильно кусаться?!

Он ведь никогда раньше так не делал.

— А ты так ничего до сих пор не поняла? — как-то не очень весело усмехнулся он.

— Что я должна была понять? — я обошла кровать, чтобы она оказалась между нами.

— Я вампир, Ника.

Он произнес это с такой же интонацией, с какой люди называют свою национальность. Что-то вроде «я серб, Ника», «я африканец, Ника».

— Это типа принадлежность к какому-то фан-клубу? — на всякий случай уточнила я.

— Нет, это как в книгах и кино. «Дракула», «Интервью с вампиром»… — он остановился, а потом, закатив глаза, добавил. — «Сумерки», прости Господи.

— Ты шутишь? — с надеждой уточнила я, не понимая, как реагировать на все это.

— Ладно, — вздохнул он, — собирайся.

— Куда собираться? Ты вампир, а сейчас день на улице, тебя поджарит, а на меня полиция вместе с фальшивомонетничеством еще и убийство повесит… — невпопад покачала головой я.

— Солнца я не боюсь. Все совсем не так.

— Значит, кожа блестит?

— Ника… — он покачал головой. — Я лучше объясню по дороге.

— И куда мы едем?

— Я помню, ты хотела познакомиться с моими родственниками. Сейчас самое время.

Он вышел из комнаты, оставляя меня наконец одну. А я просто села на кровать, абсолютно не понимая, что только что произошло. Снова дотронулась до шеи. Кровь уже не шла.

Вампир… он это серьезно? Или это что-то вроде заболевания крови? Низкий гемоглобин и все такое.

Ну да, конечно.

Я облегченно выдохнула, находя хоть какое-то объяснение. Отсюда и медицинский центр, и куча денег на исследования новых лекарств, которые, как я знала, он делает. Вернее, не он, а его компания, но ведь не суть важно.

У Виктора просто редкое заболевание, и его тянет пить чужую кровь. Я читала в интернете, что именно люди с таким заболеванием послужили основой для создания книжных и киношных прообразов.

Немного успокоившись, я наконец оделась. Волосы все еще были влажными после душа, но, кое-как расчесав их, забрала в хвостик и решила, что и так сойдет.

Спустя пару минут я уже вышла в коридор, где Виктор жестом велел следовать за ним.

Спуск в лифте был весьма напряженным, а на улице нас ждал припаркованный автомобиль. На этот раз джип был белым, да и номера совсем другие. Но стекла были затонированы так, что сквозь них ничего не просматривалось.

Виктор сел за руль, а я отправилась на заднее сидение.

Пока мужчина выруливал на дорогу, у меня в голове проносились тысячи вопросов, ни на один из которых не было внятного ответа.

Кто все-таки такие эти «Галавиц»? Почему Виктор решил, что меня подослали? И что, черт возьми, не так с пятном у меня над грудью?

И как же пренебрежительно он сказал: «…Откуда выросшая в детдоме может знать наизусть Шекспира, любить театр, живопись, книги…»

…Сволочь!

Без ответов на эти вопросы только и оставалось, что кусать губы и накручивать себя, опасаясь, во что выльется это путешествие.

Его семья? Когда-то я удивлялась, почему он не знакомит меня со своими родственниками, а вот сейчас не была уверена, что хочу этого. Кто они? Такие же больные с низким гемоглобином? Криминальные воротилы, братья не по крови, а по убийствам…

Мы свернули к выезду из города, преодолели железнодорожный переезд, а затем выехали куда-то в поле.

Плюс ко всему, Виктор вполне мог предъявить мне за пощечины, которые я надавала ему сегодня, а значит, следует быть предельно осторожной…

Я несколько раз пыталась заговорить, в конце концов, бывший обещал, что расскажет все по дороге. Объяснит. Но он молчал, и я не рискнула снова начать эту тему.

К тому моменту, когда автомобиль въехал через ворота за высокий зеленый забор и затормозил на лужайке перед огромным трехэтажным домом, больше похожим на замок, чем на загородную резиденцию, я дошла до той степени волнения, что была готова пешком идти обратно, только бы не знакомиться ни с какой семьей.

— Может быть, это не самая лучшая идея? — осторожно начала я.

— Поздно. Уже приехали.

Ворота за нами закрылись, Виктор вышел из машины и открыл дверь с моей стороны, подавая руку.

— Мы так ведь ничего и не обсудили?

— Виктор Альбертович! — из-за угла дома вышла почтенного возраста женщина в длинном платье в пол и небрежно накинутом поверх незастегнутом полушубке. — Вы приехали, какая радость. Я тут гиацинты сажала в оранжерее, копаю-копаю, смотрю — вы.

Слово «радость» из ее уст звучало словно траурное.