Поняв, что сестру не убедить, Бреселида добилась разрешения до зимы отправить за пролив добычу и пленных. Делайс ее особенно беспокоил, поскольку Тиргитао при первых же неудачах могла выместить злобу на сыне архонта. Разлучив с Пелеем, его снарядили в путь под конвоем всадниц Македы.

Небольшой караван, состоявший из 20 верховых, одного пленного и пяти телег с добром, на рассвете покинул лагерь у Пантикапея. Они двигались на северо-восток к зимним бродам. Отряд никто не задерживал. Лишь изредка на гребнях холмов появлялись конные разъезды пантикапейцев, наблюдавших за передвижением врага. Но они не приближались.

Пленник мерз в остатках легкой одежды, которая когда-то была под его доспехами. Конвойным Македы было наплевать, а сам Делайс скорее умер бы, чем попросил их одолжить теплый плащ. Мысли о Пелее не покидали его, и теперь судьба друга казалась сыну архонта более чем печальной. Или оруженосца захватит какая-нибудь меотийская бабища, лишенная остатков стыда. Или, что еще хуже, он останется среди поредевших пленных, и его убьют первые же настоящие холода.

Самому Делайсу предстояло топать по степи в не лучшую для этих мест пору. Но сын архонта утешал себя мыслью, что тем его страдания и кончатся.

Перед выездом из лагеря ему опять связали руки — не за спиной, а впереди — и длинный конец веревки Македа примотала к своему седлу. Лошади шли хорошей походной рысью, и Делайсу почти всю дорогу приходилось бежать. Когда он спотыкался или падал, никто не обращал на это внимания. Всадницам даже в голову не приходило, что ценного пленника можно было бы и посадить верхом. Хотя сменные лошади были у всех.

К середине первого дня, когда караван решил остановиться на отдых, Делайс совершенно выбился из сил. Он привалился спиной к камню и решил умереть здесь.

— Чего расселся! — Македа пнула его ногой. — Не видишь, наветренная сторона? Эй, дуры, костер раскладывайте здесь!

Пленник чуть не на четвереньках отполз от спасительного камня и лег прямо на землю.

— Да он сейчас сдохнет! — с детским удивлением крикнула одна из всадниц. — До пролива не довезем.

— Так разложите его! Чего смотрите? — недовольным голосом огрызнулась Македа. — Не пропадать же попусту! — У нее никак не получалось раздуть огонь, и по красному от ветра лицу текли слезы.

— Ты думаешь, он на что-то годится?

— Масло полыни в сумке! — рявкнула Македа. — Как дети малые! Всему вас учи!

Пару женщин разом сдуло к тюкам.

— Ремень какой-нибудь возьмите! — вдогонку им крикнула командирша. — Этот дохляк долго свое полено не удержит. Перетянуть надо.

Делайс удивился, насколько ему все равно. Ну умрет он. Ну сейчас. Ну плохая смерть. Позорная. Какая разница? Лишь бы скорее.

— Эй, а это что за пыль? — одна из меотянок, сощурившись смотрела на горизонт.

— Отбой. — с явным сожалением протянула Македа. — Это второй караван. Сотня Бреселиды должна была выйти с другими пленными вслед за нами.

— Чего отбой-то? — рывшаяся в тюках всадница извлекла небольшой бурдюк с какой-то жидкостью, вонявшей даже на расстоянии. — Они еще во-он где! Идут шагом. Не только мы, наши кобылы успеют. Он сейчас перекинется!

— Я с Бреселидой связываться не стану. — зло отрезала Македа. — Увидит, в каком состоянии труп, поднимет крик. Себе дороже.

— Может, он ей самой нравится? — подняли гогот остальные конвойные.

— Может, и так. — угрюмо пропыхтела сотница. — Только она к царице в покои дверь ногой открывает. Тиргитао ей верит. Одно слово, и от нас мокрого места не останется.

— Что-то они много спорят. — недоверчиво подал голос кто-то из всадниц.

Македа пожала здоровенными плечами.

— Милые бранятся, только тешатся. У Тиргитао характер вспыльчивый, охрана это знает. — сотница высокомерно усмехнулась. Видимо, близость к царице наполняла ее простое сердце гордостью. — А Бреселида — кремень-девка. Никому ни в чем не уступит. Как ее мать царица Ламакеда.

Сотнице, наконец, удалось раздуть огонь.

— Чего ж она тогда не повезла его в своем караване?

Всадницы начали подходить к костру.

— Сын архонта — царская добыча. — пояснила Македа. — Не чета другим пленным. Он имущество Тиргитао. Поэтому его и конвоирует личная охрана. — Сотница воткнула в землю палку для котелка и начала обкладывать ее камнями.

Второй караван приближался. Лежа на земле, Делайс уже всем телом ощущал, как камни слабо вздрагивают от мерного топота лошадей.