– Судя по всему, переломов нет. Но бедро проверим. Ещё внутренние органы и голову. Сейчас буду вынимать из тебя предмет. Потерпи малыш, больно не будет, – голос доктора тоже был ласковый.

Может они и в правду ничего плохого не хотят? Убедятся, что я здоров и отвезут к маме. Кстати, а где я живу? Я чувствовал, как копошатся в моем теле, но больно, действительно, не было. Потом что-то звякнуло, и доктор снова сказал, стоя за моей спиной.

– Зашью его пока. А ты под струёй воды аккуратно это помой.

Где-то зажурчала вода. А потом потрясенный голос.

– Витя – это маячок. Его нельзя уничтожать. Если поймут, что ты его снял, то тебе хана.

Что такое маячок я не знал. Вернее, не помнил. Но испугался, слово «хана» было знакомо, слышал я его не так уж редко. Вот почему-то так кажется, и всё тут.

– Вить. Тут надпись сделана. Валя, двадцать девять, двенадцать, две тысячи два. Тебя, скорее всего, зовут Валентин. И сегодня тебе исполнилось восемнадцать лет. С днём рождения Валентин. Ну как вспомнил? – Максим встал рядом.

– Нет, – пискнул я.

– Сейчас узнаю, что с тобой. Ложись сюда. Будет неприятный писк, но ты не дергайся, лежи смирно, это очень важно.

Я кивнул головой, а потом лёг. Тот, что назвался Максимом, отошёл к дверям, а потом открыл их и вышел. Было страшно. Что-то трещало над головой, а потом был такой писк, что закладывало уши. Я с трудом пересиливал порыв вскочить. То на чём я лежал, поехало вперёд, и снова раздался треск. Зажмурился, цепляясь пальцами в простыни. Мамочка, как же страшно!

Максим.

Я промыл окровавленный предмет. Это оказалась маленькая пластиковая капсула. То, что это маячок, можно было понять сразу. Я в армии не зря служил. На нём была гравировка с обеих сторон. Да, мальчик, кажется, ты сбежал не от мамы с папой.

– Витя это маячок. Его нельзя уничтожать. Если поймут, что ты его снял, то тебе хана, – сказал потрясённо.

Потом я подошёл к ним и посмотрел на парня в упор.

– Вить. Тут надпись сделана. Валя, двадцать девять, двенадцать, две тысячи два. Тебя, скорее всего, зовут Валентин. И сегодня тебе исполнилось восемнадцать лет. С днём рождения Валентин. Ну как вспомнил?

Он ответил, что нет. Было, похоже, что этот Валя не врёт. Может его так об асфальт головой приложило, что он память потерял? Да, всё возможно. Пока доктор делал своё дело, я вышел на улицу и рассказал обо всём парням.

– Что будете делать? – спросил Володя.

– Домой его заберу. Пацан, похоже, память потерял. Не бросать же на улице.

– Зачем на улице. В полицию отвезти и всё. А ты уверен, что менты с ними не заодно. У них какая-то хрень под носом твориться, а они ни сном, ни духом.

– Так, слушай сюда, Костя, ты останешься с нами. Лучше тебя никто не стреляет. Володя, как обычно на водительском месте. Остальные берите маячок и уезжайте. Подманите бездомную кошку или собаку колбасой, а потом привяжите к шее маяк. Встречаемся дома. Всё, пойду записи с камер подшаманю.

Снова зашёл в здание, а затем в кабинет. Витя сказал, что осталось не так уж и много. Остановив процесс, он дал парню отдохнуть, а сам пошёл в кабинет охраны.

Я должен был удалить ту часть записи, где снимали маячок с мальчишки. Это нужно было провернуть аккуратно. Никто не должен догадаться об этом. То, что маяк выведет на клинику, я уже не сомневался. Кстати, Витя в прошлом военный хирург. Побывал в Чечне. Ему какие-то бандиты не страшны. Однажды он умудрился спасти жизнь моему деду, и тот построил для него клинику. Отец орал, что можно было обойтись сотней тысяч, но дедушка под старость лет решил заняться благотворительностью. В скором времени папа заставил деда, уйти на «пенсию». Он опасался, что тот напрочь разбазарит семейный капитал. С записью было улажено, и я посоветовал охране молчать. Рассказал, как, и что нужно говорить. Потом пошёл в кабинет томографии, и проинструктировал друга.

– Понял. Так и сделаем. Кстати, с малышом порядок. На бедре ушиб. Внутреннего кровотечения нет. Рану на голове я обработал. Там даже зашивать не пришлось. Можно мыться. Самое главное у Валентина сотрясение мозга. Не самая крутая степень, но память потерять можно. К тому же стресс дал о себе знать. Всё уматывайте быстрее.

– Спасибо, как всегда, выручил. Сколько должен?

– Если не пристрелят, стол накроешь, – улыбнулся доктор, – Давно не сидели вместе.

– Ок, учту пожелание.

Я посмотрел на кушетку. Парень сидел, опустив голову.

– Поехали, малыш, нам пора, сказал негромко.

Он тут же подскочил, поправляя рубашку, и радостно улыбнулся.

– Домой? К маме?

– Нет, мы едем ко мне.

Он сразу же побледнел и завопил.

– Обманщик, так не честно. Ты сказал, что отпустишь. Я к маме хочу. Домой!

Он ринулся мимо меня, пытаясь выбежать на мороз без курточки. Я проворно схватил его за талию и притянул к себе.

– Тише, успокойся, – шепнул ласково.