Валентин

Под утро приснился жуткий сон. Темнота, и только чей-то шёпот: «Не сбежишь». Резко открыл глаза и увидел, как в комнату вбегает полуголый мужчина. В первый миг испугался, не поняв, где я и с кем.

– Что случилось, Валентин, ты так кричал? – спросил мужчина.

– Не подходи! – крикнул я, не успев выплыть из жуткого сна.

Сел на кровать и заметил, как мужик остановился. Он выставил руки вперёд и затараторил.

– Всё хорошо, малыш, я тебя не трону.

– Максим, – выдавил облегчённо.

Наконец в голове прояснилось, и я вспомнил, где я. Вчера меня привёз этот парень со шрамом к себе домой. Кажется, сбил меня машиной. – Прости, я разбудил тебя. – Да уж, пять утра. Ложись спать, а я пойду. Тебе, наверное, плохой сон приснился. Максим ушёл, так и не дойдя до моей кровати. Я поворочался и уснул, но в семь утра снова открыл глаза. Спать уже не хотелось. Было впечатление, что я привык так рано вставать. Спустился на первый этаж, чтобы умыться. Думаю, Максим будет не против, если я умоюсь. В животе противно заурчало, но прикасаться к холодильнику, почему-то было страшно. Гипнотизировал его несколько минут, а потом просто попил воды. Делать нечего, посижу в гостиной. Жаль только, что камин погас. Я вчера так увлекся, глядя на огонь, что не заметил, как уснул. Снова сел на коврике и попытался хоть что-то вспомнить. Ничего не выходило.

Вдруг со стороны лестницы раздался голос.

– Опять, сидишь на полу?

Я обернулся и машинально промямлил.

– Я не имею право сидеть на чем-то другом, пока хозяин не разрешит.

Сам не знаю, из каких глубин мозга выплыла эта фраза.

– Ты, что болтаешь, дурной?! Какой я тебе хозяин?! – возмутился мужчина.

– А кто? – недоуменно спросил я.

– Ну, если не против, для начала будем друзьями. Вставай, камин не горит, а ты простудишься.

Максим

Я взял его подмышки и поднял. Покоробило до глубины души, что он назвал меня хозяином. Теперь совершенно точно могу сказать. У парня иногда выплывают неосознанные ассоциации или действия. Нужно собирать их по крупицам, запоминая. Тогда разрозненные пазлы, сойдутся в одно целое. Парень несколько секунд стоял смирно, а потом вдруг сказал.

– Не надо меня жалеть.

– Почему? – После доброты и ласки, бывает больнее. Лучше скажи сразу, что я должен сделать. Не надо меня мучить. Подари мне своё сердце, малыш. Полюби не мои деньги, а меня самого. Так хочется сказать именно это. Но я ещё не заслужил его доверия, чтобы говорить такое. – Знаешь, Валентин, мне нужна твоя помощь. На обед придёт гость. Ты поможешь мне приготовить что-нибудь? – улыбнулся я.

К моему удивлению, парень не скривился, как та же Стелла. Он только молча, кивнул.

– Отлично, тогда идём готовить завтрак, раз уж мы так рано встали. Завтра поспи подольше.

Я отстранился и пошёл на кухню.

– Мне кажется, я привык так рано вставать. Знаешь, если ты разрешишь мне взять книгу, то я не буду тебя будить так рано, – раздалось сзади.

– Я дам тебе планшет. В интернете полно книг. – Что такое, планшет? Я умею читать только бумажные книги, и не знаю никакого интернета.

– Может ты просто забыл? – обернулся и посмотрел на него удивлённо.

– Может быть, – он задумчиво пожал плечами. Над обеденным столом висела небольшая плазма. Я пододвинул по столешнице пульт, в сторону малыша, и попросил включить новости. Он сначала потянулся к нему, а потом одёрнул руки, заложив их за спину. Было впечатление, что я его сейчас ударю по ладоням. Так, ещё одна ассоциация в копилку. Там, где его держали, били за то, что он брал пульт. Я бы этим дебилам руки поотрывал. Сам нашёл новости, а парень так и продолжил изображать памятник.

– Валентин, в моём доме ты можешь сидеть там, где хочешь, я тебе разрешаю. Но я запрещаю, сидеть и спать на полу, – строго сказал я.

Удивительно, но такой тон, был ему знаком и понятен. Он тут же уселся на стул и протараторил.

– Спасибо хо…. Максим.

Я, покачав головой, налил парню стакан воды и подал таблетки, которые вчера прописал доктор. Он как послушная марионетка всё выпил. Да, там, где он жил до меня, дрессировали его не слабо.

В кабинет настойчиво пробился солнечный луч, делая лицо мужчины, сидевшего в кресле монстром. Когда он злился, то его симпатичное лицо превращалось в злобную маску. Серые глаза выпучены, ноздри крупного носа раздуваются, как у загнанной лошади. Сейчас мужчина сверлил гневным взглядом своих подчинённых.

– Что, твари, не могли какого-то ублюдка, как следует выпасти! – заорал мужик дурниной.

Двое амбалов стояли, опустив головы, как нашкодившие бультерьеры.

– Мы его почти догнали шеф, но этот крысёныш сиганул под машину.

– И что?! Не дано было подойти, представиться братьями, и уволочь пацана! – казалось глаза шефа, ещё больше вылезли из орбит.

– Они правы Тигр, – вдруг заступился Тор, – Был бы у меня брат, и его сбила машина, я бы вызвал ментов, скорую, да ещё бабла с обидчика стряс. Если бы они просто забрали парня, то вызвали подозрения.