Небольшая пауза.

Анна (негромко): Знаете что?

Этингоф: Что?

Анна: Вы только не обижайтесь, но я слышала, что человек видит в других только то, что он находит в самом себе.

Этингоф: Вот видите, вы его уже защищаете!.. Еще не успели разобраться, в чем дело, как уже подаете голос в его защиту… Ну еще бы!.. Ведь это – Бог!

Анна: А зачем вы на него нападаете?

Этингоф: Я нападаю, потому что у меня есть для этого все основания. А вы защищаете его, потому что Он сильный и если захочет, то может превратить вас в жабу или в пинцет… Поэтому, знаете, что я вам скажу, дорогая Анна?.. Как и всякая женщина, вы уважаете только силу.

Анна: Неправда.

Этингоф: Мышцы.

Анна: Глупости.

Этингоф (кричит): Мускулатуру!.. Форму, а не содержание!

Анна: И ничего подобного. Мне сразу показалось, как только я его увидела, что Он очень, очень милый.

Этингоф: Я тоже очень, очень милый.

Анна: Но вы не Бог.

Этингоф: Ну и что? Ну и что? Какое это имеет значение?

Анна (уклончиво): Большое.

Этингоф (горько): Вот видите… Стоит появиться какому-нибудь культуристу, как женщины сразу забывают все на свете и бросаются ему на шею!.. (Ядовито). Уж такова женская натура. Ничего не поделаешь.

Анна (всплеснув руками): Господи!.. У меня просто голова идет кругом!.. Ты приходишь, чтобы рассказать читателям про выдающегося человека, а там по квартире разгуливает Бог, который живет в кладовке и любит сливовое варение, и при этом ты еще почему-то оказываешься во всем виноватой, как будто это ты посадила Его в эту глупую кладовку и заставила Его есть это дурацкое варение!.. (Умоляюще). Господин Этингоф!.. Давайте вернемся к нашему интервью… Пожалуйста!.. Вспомните, ради Бога, что-нибудь такое, что могло бы заинтересовать нашего читателя!..

Этингоф обиженно молчит.

Я вас умоляю!

Этингоф (ворчливо): Ну, хорошо, хорошо… Если хотите, я могу рассказать вам про свою рыбку, которая была у меня в детстве… Про свою несчастную рыбку, которую я купил на Птичьем рынке на скопленные от завтраков деньги… Конечно, если это будет интересно вашим читателям, мадемуазель Анна.

Анна: Чудесно, господин Этингоф.

Этингоф (оживая): Тогда я скажу вам, что это была такая рыба, что мне завидовали все соседи. Она росла не по дням, а по часам и никогда не забывала напомнить, что пришло время ее покормить. Стоило мне войти в комнату, как она начинала биться головой о стекло и пытаться выпрыгнуть из аквариума, словно сумасшедшая. Зато, после обеда, она плавала, едва шевеля плавниками и даже позволяя слегка почесать ей спинку.

Анна (записывая): Какая прелесть!.. А как ее звали, эту маленькую прелесть?

Этингоф: Ее звали Дохлик, потому что она питалась дохлыми мухами, которые ей приносили дети со всего дома. (Мрачно). Но к несчастью это продолжалось совсем недолго…

Анна: Она умерла?

Этингоф: Мученически… Ее съели мои родители.

Анна: Вашу рыбку?

Этингоф: Однажды я пришел домой из школы и учуял жареной рыбы. (Трагическим шепотом) А потом оказалось, что пока меня не было дома, они съели моего Дохлика.

Анна (потрясена): Ваши родители?

Этингоф: Когда я был в школе.

Анна: Черствые, бессердечные люди… (Хихикает). Господи, господин Этингоф!.. Съесть рыбку собственного ребенка!.. (С трудом сдерживая смех) Но, послушайте, я не могу писать о том, что ваши родители съели вашу рыбку. Это не педагогично.

Этингоф: К черту педагогику. Лучше представьте себе, что я почувствовал, когда узнал, что они сожрали ее?.. Умяли за милую душу, так что не осталось даже маленькой косточки?.. Да еще сказали, что это Бог наказал меня за то, что я плохо учился…

Анна (в изумлении): Они так сказали? (С трудом сдерживает смех). Господи, господин Этингоф!.. Тогда, может быть, сначала вы расскажите нам о них немного подробнее?.. Хотя бы в общих чертах, чтобы нам иметь о них какое-то представление?

Этингоф: О моих родителях?.. Хотите, чтобы я рассказал вам о своих родителях?.. О том, что они вечно путаются у меня под ногами и мешают мне работать своей нескончаемой трескотней?.. (Стучит ногой об пол, сквозь зубы). Или о том, что они, никогда не оставляют меня в покое, потому что они всегда рядом, всегда тут, поблизости, стоит только тебе их упомянуть или просто о них подумать? (Вскочив с кресла, стучит ногой по полу). Чертовы родители!.. Слышите?.. Вот они… И как всегда, опять не могут что-то поделить.