Похоже, кристально-прозрачная жидкость ударила мне в голову, ведь я задала ожидаемый вопрос только спустя минуты две.

– Кто? Я? – хотелось еще добавить возмущенное «я не мальчик», как в Зале Суда, но решила промолчать. К тому же граф в этот раз и без лишних реплик продолжил наш странный разговор.

– Ты Агис – Великий Ужас Двенадцати Созвездий.

Драматическую паузу прервало мое судорожное кашлянье – подавилась куском хлеба, которым я решила закусить местную шипучку.

– Чего?! Какой еще А-агис? – голова закружилась от переизбытка информации. Не каждый день узнаешь, что ты – Великий и Ужасный Страны Психоляндии.

– Твоя сила, – и снова долгая пауза. Или чувак издевается, или возомнил себя королем драмы.

– Что сила? – почувствовала, что смятение и раздражение смешиваются во мне в гремучую смесь. Надоела его непонятная игра одного актера.

– Твоя сила способна разрушать города, – добавил он, не менее пафосно.

А мне стало жутко не по себе. Сковал страх: не то, что вздохнуть, пошевелится, было страшно. И будто в ответ на внутренне напряжение причудливая золотая люстра над головой в форме перевернутого дерева, растущего прямо из потолка, предостерегающе задрожала. К ней подключились кубки, блюда и столовые приборы, лежащие на столе.

– Эй, – сотрапезник подсел ближе и накрыл мою ладонь своею. Я вздрогнула, а он продолжил: – Не нужно бояться. Я не дам тебя в обиду.

– Обнадеживает, – отозвалась, еле удержавшись, чтобы не хмыкнуть. Богатые воздыхатели не вырастают из-под земли. А если приплюсовать то, что я, по его заверению, взмахом руки могу разнести пол графского поместья, напрашивается вопрос: «Что, конкретно, ему от меня нужно?». Набив желудок и получив топливо для мозга, нашла в себе необходимость поразмышлять о сущем.

– О! – Бонифэйс чуть не хлопнул в ладоши от радости, решив, что мой ответ дает ему зеленый свет для чего бы то ни было. – И я наказал того воришку!

Граф привычным жестом подозвал слугу.

– Привести его, – в голосе мужчины проскользнуло непонятное торжество, от чего у меня засосало под ложечкой. Этот синеглазый чудик светился так, словно я вручила ему ключи от своего пояса верности.

– Кого? – вопросительно подняла брови, чувствуя как алкоголь – а в бутылке был именно он, в чем я убедилась после трех увесистых кубков – расползается по венам, затормаживая реакцию.

Ответом мне стала распахнутая тяжелая дверь из красного дерева.

– Вик, – почему-то я даже не удивилась.

При взгляде на его расквашенное лицо, злость, которая должна была ударить обухом по голове, куда-то испарилась. Наоборот, стало жаль парнишку. До такой степени, что я еле подавила в себе желание отрезать ему капустного пирога с голубями. Я под градусом, даже самым маленьким, становлюсь жалостливой. Помню, как шла из бара и одному бомжу у церкви целый «Хабаровск» подарила! Пришлось осень дохаживать в старых лаковых сапожках.

– Пливет.

Похоже, мой заботливый спаситель разрешил своим бодигардам – которые сейчас стояли по обе стороны от Вика и были похожи как «двое из ларца» – поиграть с воришкой в зубную фею.

Отвернулась к графу, сделав крайне незаинтересованный вид.

– Эй, послушай… – оправдания Вика потонули в смачном ударе и диком кашле.

– А это обязательно? – поморщилась в ответ на звук.

Я все же не садистка. Я жива-здорова и даже сыта. Зачем человека в бифштекс превращать?

Рука с сапфировым кольцом снова отдала в воздухе приказ: Вик скрутили и потащили прочь.

– Ах ты, сволочь…! – только и успел крикнуть избитый парень, прежде чем ему засунули кляп в рот, превратив отборные ругательства и угрозы в нечленораздельные слова.

Признаться, я и не поняла, к чему была эта демонстрация, все это только больше спутало меня, а холеная мужская рука каракатицей снова потянувшая в мою сторону – вообще смутила.

– Готисо-о-сама! – выпалила я, резко вставая.

В неоднозначных ситуациях у меня всегда начиналось странное словоблудие – на язык просились неподходящие и нелепые слова. Хотя, в данном случае, я вроде бы попала в десятку. Кажется, я сейчас ляпнула «спасибо за еду» по-японски. Только вот, в каких пыльных недрах памяти я это откопала?

Граф Блутаурус лишь улыбнулся, медленно вставая. Неровный свет канделябра придал изгибу его рта хищности.

– Уже уходишь? – хозяин поместья сделал шаг, сокращая до минимума расстояние между нами.