...Распахнулась как-то дверь блиндажа - на пороге показалась коренастая фигура.

– Привет гвардии!
– были первые слова Галущенко. Я бросился навстречу, Николай по-медвежьи сграбастал так, что хрустнули мои ребра.

На полевых погонах у него теперь не одна, а две большие звездочки подполковник, у меня четыре маленьких - капитан.

– С тебя причитается, - сказал ему.

– Кто бы против... Еще и расставание отметим.

– Какое расставание?

– Назначили командиром двести десятого. Тебя вместо меня штурманом полка утвердят.
– Это он мне говорит.
– Как видишь, с тебя тоже причитается.

Почти полгода не было в полку Галущенко. Лишь однажды за это время пришлось его проведать в Ессентуках, где он с другими ранеными летчиками находился в госпитале. Питание было скудное, поэтому раны заживали медленно. Возил я им тогда на У-2 полковую посылку - мешок кубанского сала и ящик яиц.

– Как бы подлетнуть?
– спросил Галущенко на следующий же день после своего появления в полку.
– Свободный самолет есть?

– Есть один. Готовят к облету: летчик жалуется на мотор, а техники неисправностей не находят.

– Пойду попрошу командира, чтобы мне разрешил. И вот штурмовик взлетел. Галущенко сделал несколько кругов над аэродромом, потом круто спикировал, разогнал скорость - и вверх... Потом начал выделывать всевозможные кренделя, да так, что белые струи рассекаемого воздуха срывались с концов крыльев. Не только наши летчики выбежали посмотреть на виртуозный полет, но и соседи-истребители запрокинули головы.

– Это что, модернизированный ИЛ?
– спросили они.

– Нет, летчик у нас есть такой...

– Кто?

– Сержант Галущенко, - пошутил кто-то. Эту шутку истребители приняли всерьез, начали высказывать нам упреки:

– Так что же вы, "горбатые", при нападении "мессеров" блинчики в воздухе размазываете, а не крутитесь так, как этот сержант?

С тех пор Николая Кирилловича в шутку звали сержантом. Приземлился он тогда после облета, вылез на крыло. Техник спросил:

– Товарищ подполковник, какие замечания по работе мотора?

Галущенко ничего не ответил. Обхватил руками козырек кабины и троекратно поцеловал "Ильюшу" в бронестекло.

..."Голубую линию" ударами в лоб нашим войскам прорвать не удалось.

9 сентября после полуночи 800 наших орудий обрушили огонь по Новороссийскому порту, а с моря в Цемесскую бухту в это время ворвались наши торпедные катера. У молов ахнули взрывы страшной силы, и к берегу устремились отряды десантных кораблей. С суши, со стороны цементного завода "Октябрь", перешли в наступление части 18-й армии генерала Леселидзе... Семь дней штурма - и 16 сентября вечером мы слушали салют Москвы из 124 орудий в честь освобождения Новороссийска.

Вслед за этим мощный удар в центре "голубой линии" нанесла 56-я армия генерала Гречко, а 9-я армия, та самая, которая оборонялась на Тереке, двинула свои войска вдоль побережья Азовского моря. Рухнула "голубая линия".

Красные дужки на наших картах поползли в глубь Таманского полуострова. 27 сентября одна из них обогнула с запада Темрюк, откуда полгода назад не вернулся Миша Талыков.

9 октября Москва вновь салютовала войскам Северо-Кавказского фронта. На этот раз из 224 орудий. Таманский полуостров был очищен от немцев. 66 тысяч убитыми и ранеными потеряли гитлеровцы.

Впереди был Крым. Впереди Керченский пролив шириною до двадцати километров...

Меня вызвал командир дивизии.

– Командующий фронтом генерал-полковник Петров хочет посмотреть на полигоне, как действуют ПТАБы. Туда уже стаскивают трофейные танки. Отправляйтесь-ка в полк к Галущенко. Ему даны указания выделить вам для тренировки самолет. У него и полигон удобный - рядом с аэродромом. Потренируйтесь там перед показом...

Речь шла о проверке эффективности противотанковых авиационных бомб комулятивного действия, недавно поступивших на вооружение. Бомбочки эти маленькие, сбрасываются в большом количестве с малой высоты. Для того чтобы комулятивным лучом прожечь броню танка, требуется лишь прямой удар. Какова вероятность попадания в такую цель, как танк, - у нас самих было смутное представление.

Вечером я уже был и Ахтанизовской у Галущенко. Пошел дождь.

– Где будем ужинать?
– спросил он.
– В столовой или дома?

– Надоело шлепать по грязище, лучше дома. Адъютант Галущенко, летавший с ним за воздушного стрелка (чтобы не разбаловался!), появился с двумя котелками.

Мы долго сидели за столом в эту ненастную ночь. Говорили, прислушивались. В это время обычно женский полк Евдокии Бершанской летает на У-2 с соседней Пересыпи на Керчь, но в такую погоду тарахтения моторов не было слышно.