"Юнкерсы" были на боевом курсе, но и последний штурмовик уже оторвался от земли. Только теперь оцепеневшие техники под свист бомб бросились к щелям и валились в них один на другого.

Немцы отбомбились по опустевшему летному полю. Транспортные самолеты уцелели. Техники бросились к ним, хватая по пути инструменты, стремянки, подъемники. Не дожидаясь конца погрузки, летчики запускали моторы.

– Быстрее! Быстрее!
– торопили они.

Один ЛИ-2 пошел на взлет, к другому последним подбежал техник Лиманский. Ступив ногой на трап, он еще раз оглянулся и остолбенел. Нет, это не галлюцинация: на краю аэродрома стоял штурмовик! Его винт сделал несколько вялых оборотов и остановился. Очевидно, летчик пытался запустить мотор. Какая-то неисправность, надо помочь.

Недолго раздумывая, техник швырнул внутрь ЛИ-2 свой чемодан.

– Подождите!
– крикнул он и побежал к штурмовику. В кабине оказался старший лейтенант Денисюк.

– В чем дело?
– издалека крикнул ему техник.

– Не запускается...

– Перезалил?

– Да вроде бы нет...
– неуверенно отвечает тот.

Лиманский перегнулся в кабину и первым делом взглянул на манометр. Так и есть: сжатого воздуха в бортовой системе не осталось, винт при запуске мотора раскрутить нечем. Побежал к стоянке искать аэродромный баллон. Их валялось много, но, как назло, попадались одни пустые. Наконец-то заряженный! Взвалил на горб 50-килограммовую ношу и на полусогнутых заспешил к штурмовику. Но в самолете почему-то не оказалось зарядной трубки, без нее не присоединить штуцер баллона к бортовой сети. Снова бегом по стоянке. К счастью, нашлась и трубка. Теперь можно заполнить бортовую систему сжатым воздухом.

И вдруг что-то прошелестело, бахнул тугой взрыв. Лиманский оглянулся - из дальнего леска, где прежде была палатка командира полка, выползали танки. Немецкие? Или наши? Гадать некогда. Техник быстро присоединил баллон, отвернул кран, зашипел сжатый воздух.

– Запускай!
– крикнул он Денисюку. В это время в воздухе просвистел еще снаряд и рванул недалеко от транспортного самолета. Сомнений нет: танки немецкие. Около десятка их показалось на опушке леса, двигаются на аэродром...

Денисюк раскрутил винт, выхлопные патрубки дружно отплюнулись белым дымком, двигатель зарокотал. Лиманский бросился к ЛИ-2. Не пробежал и половины пути, - самолет у него на глазах пошел на взлет. Лиманский, размахивая руками, побежал обратно к Денисюку. Тот уже начинал рулить, но заметил техника, тормознул. А как улететь вдвоем на одноместной машине? Еще снаряд разорвался недалеко от штурмовика. Не раздумывая, Лиманский сорвал крышку смотрового фюзеляжного лючка позади кабины летчика. Он еле успел перевалиться по пояс в фюзеляж, ноги еще торчали снаружи - Денисюк дал полный газ и пошел на взлет...

Митин со своей командой едва выбрался на полуторке из города: улицы были запружены войсками, часто останавливали, проверяли документы чуть не на каждом перекрестке.

Впереди показался мост через Днепр, за ним - прямая лесная дорога. Вдруг по крыше кабины сильно забарабанили. Митин, не останавливая машины, приоткрыл дверцу, встал на подножку. Что случилось?

Техники гомонили, показывали - кто на небо, кто на редкий кустарник перед мостом. Митин увидел: вдоль дороги навстречу им низко летит "юнкерс" непременно целит по мосту, а из-за кустов солдаты проворно выкатывают и разворачивают небольшую пушку. "Удастся ли проскочить мост до того, как полетят бомбы? А может, это фрицы сюда просочились и целят из пушки по машине?"

– Быстрее!
– крикнул Митин водителю.

Машина выскочила на мост, и в это время хлопнул выстрел. "Юнкерс" у всех на глазах вспыхнул, с креном отвалил в сторону, резко опустил нос и взорвался у опушки леса. Сидевшие в кузове технари захлопали в ладоши. Такое им довелось увидеть впервые. Неказистая пушечка - это была наша сорокапятка - с первого выстрела влепила в бомбардировщик. Молодцы артиллеристы!

Разговоры о сгоревшем "юнкерсе" длились бы долго, но спустило колесо. Запасного нет. Напихали в покрышку травы, а смекалистые техники Дорожкин с Насоновым заложили туда для надежности свои куртки, потом еще обмотали колесо проволокой.

Покрышку эту быстро "изжевало". Ночью машина катилась по булыжникам со звоном и скрежетом, высекая диском снопы искр. Часто останавливали дозорные.

– Какого черта демаскируете дорогу?

– На крыльях не можем, - ответил Митин.

– Документики... Авиация, значит?

– Как видите...

– Хорошо, что авиация, да только не в том направлении летите...

– Едем на восток, а полетим - на запад.

– Ну, тогда двигайте, - сказал пехотинец.

"Полк уничтожил девять переправ на Березине, препятствовал форсированию реки противником в течение трех суток. За эти Действия Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко объявил благодарность всему личному составу полка". Эту запись я обнаружил в истории части. Ее сделал торопливым почерком в первые дни войны улыбчивый и тихий человек, непрерывно сосавший всегда погасшую трубку с головой Мефистофеля, - адъютант второй эскадрильи лейтенант Яков Драновский.

Скупые строчки, которым много лет, и теперь волнуют, наводят на раздумья. Как это командование Западного фронта смогло в той сложной и драматической обстановке заметить действия такой маленькой частички Вооруженных Сил, как отдельный штурмовой полк? Может быть, это первое поощрение, воспринятое тогда с восторгом, было формальным актом командования, рассчитанным на поднятие морального духа?..

Об этом мы недавно вели разговор с Яковом Ивановичем Драновским, по первой весточке прикатившим на "газике" из Елгавы ко мне в санаторий на Рижское взморье. Читали его запись, он волновался, но теперь вместо трубки вынимал из кармана патрончики с валидолом... Мы раскрыли том "Великой Отечественной войны" и нашли место, заинтересовавшее нас.

"...Уже в конце июня Главному Командованию Советских Вооруженных Сил стало ясно, что дезорганизованные и ослабленные большими потерями и приграничной зоне фронты не смогут остановить продвижение фашистских захватчиков. Поэтому Ставка приняла решение использовать резервы, выдвигавшиеся из глубины страны, для создания нового стратегического фронта обороны на рубеже Западной Двины и Днепра. Очень тревожное положение было на Западном фронте, соединения которого отошли к Березине и на ее рубеже задержали передовые части группы армий "Центр"..."