Кристиан бросился на колени перед любимым другом, потрясенным взором смотря на свой кинжал, который по рукоятку вошел в мускулистое тело животного прямо под сердце.

– Лихой, как же так? – несчастно выдохнул юноша.

Боясь прикоснуться к раненному зверю, который хрипел в предсмертной агонии, Кристиан не мог дышать от охватившего его ужаса. Капюшон невольно слетел с головы юноши и он, проводя трясущимися ладонями над телом волка, пытался сосредоточиться и как то помочь другу. Лихого, Кристиан спас еще пять лет назад в ледяном лесу, когда волк был еще волчонком. Тогда маленький волчонок замерзал от голода и холода, и напомнил Кристиану его самого, когда он был таким же беззащитным и несчастным, попав к братьям монахам. Кристиан прекрасно помнил, как он сам долгое время обитал в некой сырой темнице, пока его не вызволил оттуда монах Лионель, который приютил его у себя и дал пищу. И именно с таким же несчастным мальчиком, которым он был когда-то, Кристиан ассоциировал волчонка.

Он взял маленького зверя к себе и выходил его. А позже, спросив разрешения у Лионеля, Кристиан оставил волка у себя, и с тех пор Лихой был единственным его другом и постоянно был подле него. И в сей миг это жуткое ранение, казалось Кристиану чудовищно несправедливым. Поскольку его смертоносный клинок предназначался для Светлой девки, а не для его мохнатого друга. Чувствуя, что задыхается от гнева и боли, юноша проворно склонился над раненным хищником. Кристиан осторожно приподняв волка на руках, прижал его к своему лицу, как бы пытаясь передать свою жизненную энергию волку. Кристиан знал, что нож вытаскивать нельзя, так как кровь, хлынувшая из раны немедля погубит Лихого. Юноша даже забыл о девочке и, находясь, как будто не в себе, думал в этот момент только о погибающем друге.

Явственно ощущая, что опасность миновала, Светослава немного отдышалась и выглянула из-за дерева. Никого не было видно. И она отчетливо чувствовала, что угроза, исходившая от высокого монаха, исчезла. Девочка подождала еще немного и тихо ступая, направилась назад, прячась за деревьями и стараясь быть незаметной. Она хотела выяснить, ушел ли Темный? Уже через некоторое время Слава вновь заметила высокого монаха, который находился от нее в нескольких десятках шагов. Он сидел на траве и сжимал в руках недвижимое тело белого волка. Девочка вмиг замерла и спряталась за деревом.

Напряженно и осторожно, через кустарник, Слава начала присматриваться к Темному, пытаясь понять что происходит. Она явственно ощутила, что угрожающий кровожадный настрой Темного монаха испарился и в сей миг он, на ее удивление, превратился в страдающего человека. Его аура изменила свой насыщенный фиолетовый цвет и стала гораздо светлее. Славу невольно охватило чувство жалости к раненному животному, которое спасло ее. Волк был еще жив, и лишь невидимая тонкая нить отделяла его от смерти.

Какое то внутренне непонятное чувство завладело девочкой и она, нахмурившись, вышла из-за дерева и начала медленно приближаться к Темному. Разумом она понимала, что это очень опасно, подходить к Темному теперь но неистовое желание помочь умирающему зверю, все же толкало ее вперед. Боязливо медленно приблизившись к монаху, Слава отметила его непокрытую голову с темно-русыми вихрами и маску, закрывающую все его лицо. Слава подошла невероятно близко к Темному и тихо спросила:

– Вы успокоились?

– Что? – переспросил Темный невероятно юным голосом. Опешив, он инстинктивно поднял лицо на девочку, вперившись в нее непонимающим взором.

– Вы более не хотите меня убить? – спросила наивно Слава. Она также в упор смотрела в его непонятного цвета глаза, которые сверкали через прорези черной маски и не отводила взгляда. Она заранее знала его отрицательный ответ, ибо чувствовала, что все его существо было подавлено и страдало, а мысли юного Темного совсем не были кровожадными. Смотря в золотые глаза девочки, стоявшей перед ним, Кристиан на хорошем русском выдохнул:

– Больно ты нужна, гадкая белка! – он вновь перевел взор на волка, который хрипел в предсмертной агонии и прошептал. – Он был единственный, кого я любил…

Даже мысли о том, что Темный незнакомец смертельно опасен, не могло заглушить в детской жалостливой душе девочки, неистовое желание помочь зверю. И в следующий миг она тихо произнесла:

– Я могу помочь.

– Помочь? – недовольно выдохнул юноша и вновь поднял к ней лицо. И Слава отчетливо почувствовала его страдание. Девочка инстинктивно ощущала, что в теперешнем состоянии Темный не может причинить никому вреда, потому как сам нуждался в защите и тепле.

– Матушка учила меня исцелять животных. Правда я лечила только полевых мышей и одного зяблика, но я думаю, что я могу попробовать помочь вашему волку.

– Его зовут Лихой, – тихо произнес юноша и, вновь посмотрев на зверя, уже через миг поднялся на ноги с волком на руках и, медленно сделав три шага к девочке, с недоверием спросил. – Ты, правда, сможешь?

– Да, – кивнула уверенно Слава. – Только вы должны положить его на землю.

– Ладно, – кивнул Кристиан и положил хрипящего зверя к ногам девочки.

Слава присела на колени к волку и молниеносно выдернула нож из раны волка. Юноша лишь издал глухой испуганный звук, и Слава, увидев его испуг, остановила Темного жестом и, уверенно взглянув на него, прошептала:

– Все будет хорошо.

Она без промедления придвинула свои маленькие ладошки к ране зверя, которая сильно кровоточила, и напряглась, чуть прикрыв глаза. Уже через миг кровь перестала хлестать, а рана прямо на глазах начала затягиваться. Юноша так и стоял над девочкой и расширившимися глазами смотрел за ее действиями. Когда, спустя четверть часа, от раны волка остался лишь кровавый рубец, а волк вдруг открыл глаза, Кристиан пораженно выдохнул: