– Конечно, барышня, проходите, прошу вас.

Девушка в сопровождении фон Ремберга, который почтительно шел чуть позади, прошла по широкому двору и приблизилась за слугой к высокому двухэтажному каменному особняку. Как раз в этот момент на широкой каменной лестнице дома появилась высокая статная женская фигура. В длинном широком красивом темно-синем платье из штофа на немецкий манер, с высокой прической, она сделала несколько шагов и невольно замерла. Узнав Славу, которая направлялась в ее сторону вместе со слугой, женщина проворно спустилась с лестницы и воскликнула:

– Слава! Как я рада!

– Доброго дня, Любаша, – ответила Слава, поравнявшись с Артемьевой. Но в этот момент Любовь увидела за девушкой высокую фигуру молодого человека и вмиг похолодела.

– Господин фон Ремберг? – выдохнула испуганно Любаша.

– Здравствуйте, сударыня, – ответил Кристиан, галантно поклонившись одной головой.

– Ох, простите. Добрый день, господин фон Ремберг, – как-то испуганно пролепетала Любаша, и вмиг ощутив, как от ледяного пронзительного и мрачного взора молодого человека ей не по себе, опустила глаза чуть ниже на его серебряную пряжку, удерживающую плащ на широких плечах фон Ремберга и заискивающе добавила. – Рада видеть вас у себя в доме.

Кристиан сухо поклонился одной головой, отметив, что Артемьева не может смотреть ему в глаза.

– Слава, как ты очутилась в Москве? Что-то случилось? Где Мирослава Васильевна и Тихон Михайлович? – удивилась Любовь.

– Ох, Любаша, это долго рассказывать, – тихо ответила девушка, чуть покосившись на молодого человека, добавила. – Господин фон Ремберг любезно помог мне добраться до Москвы и найти Вас. Я очень благодарна ему.

– Извините, сударыни, у меня есть неотложные дела, – вдруг заметил Кристиан, видя, что Артемьева до крайности смущена, и вообще не поднимает на него взора и вся дрожит. Ее страх он отчетливо ощущал всеми фибрами души.

– Не будем вас задерживать, господин фон Ремберг, – быстро облегченно выпалила Любаша и скользнула по его высокой фигуре взором. Кристиан невольно отметил, что Слава смотрит на него открытым каким-то трепетным взором, чисто и открыто, а на ее губках появилась кокетливая улыбка.

– От всего сердца благодарю Вас, сударь, – произнесла Слава мелодичным голоском.

Кристиан поклонился одной головой и, проворно развернувшись на каблуках, быстро направился прочь. Но тут же, опомнившись, он резко обернулся назад и громко осведомился:

– Могу я на днях навестить вас, Светослава Романовна? И справиться о вашем здравии?

Славе показалось, что индиговый взор молодого человека пронзил ее насквозь, и она смущенно сказала:

– Я думаю, да. Если ты, Любаша, будешь не против?

Девушка обратила взор на подругу. Артемьева как-то испуганно засуетившись и понимая, что не может отказать этому человеку, хотя и жаждала этого всей душой, вымолвила:

– Как вам будет угодно, господин фон Ремберг.

– Тогда до свидания, сударыни, – галантно прочеканил молодой человек и уже через миг стремительно направился к воротам.

Через минуту Слава и Любаша услышали громкий стук копыт его жеребца. Только после этого, Любаша, придя в себя, громко облегченно выдохнула и, обернувшись к подруге, пролепетала:

– Слава, какой ужас! Как ты умудрилась повстречаться с этим жутким человеком?!

– Он спас меня. И помог мне добраться до Москвы.

– Но, это же фон Ремберг!

– И что такого? Он вполне приятный молодой человек.

– Приятный?! – опешила Любаша. – Да один его взор леденит кровь, милая! Я до сих пор ощущаю мурашки на своей коже. И сколько времени ты ехала в его компании?

– С самой Астрахани.

– Ужас! Не приведи Господи!

– Не понимаю я Любаша, о чем ты говоришь? Господин фон Ремберг молод, хорош собой и очень вежлив. Эту кобылу, что нынче стоит у ворот, он купил мне на постоялом дворе и вообще всю дорогу опекал меня, кормил и, – Слава чуть запнулась и, нахмурившись, вымолвила. – Ох, как неудобно, я же хотела попросить Семена, чтобы он рассчитался с ним по всем моим расходам. Ведь господин Кристиан не обязан был заботиться обо мне и тратить деньги.

– Я скажу Семену. Но думаю, он тоже будет в ужасе, оттого, с кем ты путешествовала от самой Астрахани. И вообще я не пойму, как Тихон Михайлович отпустил тебя с этим человеком сюда?

–Тихон Михайлович погиб три недели назад. А матушка умерла, спустя два дня после того…

– Боже, что ты говоришь, милая! Пойдем в дом, ты мне все расскажешь…

Санкт – Петербургская губерния, 1717 год

(Московская Тартария, 7225 лето С.М.З.Х)

кирха св. Марии, Август, 31