Отсалютовав отражению и подхватив рюкзак, я вышла из комнаты. На кухне как всегда гремела посудой мама, это было её царство, так же как у нас с отцом мастерская. На эту квартиру мы всего пару лет как переехали. Новостройка недалеко от сервиса, раньше жили в меньшей, но ближе к центру. Только зачем он нашей семье, если здесь есть все, что нам нужно, а в институт я буду ездить на машине?

В этой квартире была кухня-гостинная с "островком", гостевая, моя и родительская спальни, два туалета и ванная. Спальни по плану оказались неправильной формы, поэтому в закутках отлично спрятались гардеробные, и так решилась проблема ненавистных мне шкафов. Только пара полок для книг над компьютерным столом у меня в комнате и трюмо в родительской.

Кинув вещи в коридоре, я устроилась за столом, передо мной дымилась яичница с гренками и пара домашних сосисок. Вот за что люблю маму, так за то, что у нас даже полуфабрикаты домашние. Просто раз в месяц мы выбираем день и всей семьей лепим пельмени, манты, котлеты, крутим сосиски. Даже дополнительную морозилку купили для этого, туда же уже нарезанные или нашинкованные овощи отправляются и ягоды местные. Очень удобно, если в обычные дни некогда готовить. Мой телефон зазвенел, когда на тарелке оставался последний кусок сосиски.

– Привет, кнопка!

– И тебе коннитива, сенсей!

– Я сегодня на работе до шести, но вечером обязательно к тебе, будем смотреть, что из твоей малышки сделать можно.

– Спасибо, Миш, - как же хорошо иметь друга, который готов потратить летний вечер, а то и далеко не один на ремонт твоей машины.

Я сбросила звонок, папа махнул мне от двери, мол, поторапливайся. Пришлось быстренько дожевать завтрак и, сказав маме «спасибо, умчаться за ним вниз по ступенькам.

Погожий летний денек радовал чистым небом, солнышко грело от души, асфальт начинал плавиться с самого утра. Но меня это не напрягало, пять минут до стоянки перед работой и я увидела подъезжающий погрузчик. Беспредельное счастье затопило мое сердце и вылилось парой слезинок.

– Дочь, да ты что? Не рада?

– Папочка, я не рада, я в восторге! Понимаешь, это моя малышка! Спасибо!- от переизбытка чувств я стиснула отца в объятиях так сильно, что он крякнул, чмокнула его в щеку и побежала изучать свой подарок. Ободранная, страшного кирпичного цвета, немного побитая, с пошарпанным салоном.

Из погрузчика вышел, поигрывая ключами, пожилой водила в наколках, прикурил, внимательно посмотрел на меня, потом на наших механиков и на отца.

– Это что, эта обезьянка будет кататься?

– Сам ты, орангутанг, - обиделась я.
– Ключи от машины давай.

Мужик отсмеявшись, протянул мне связку и накладную. Отец заглянул в документы и отдал ему деньги.

– Заводи, капуцин, - Подбодрила меня эта горилла, щелкнул стартер, послышалось мерное урчание мотора. Улыбка вновь озарила мое лицо и тут же исчезла.
– Во девки пошли, лучше б борщ варить училась.

Что он ворчал дальше, я уже не слышала. Машина послушно проехала кружок перед парадной и даже выдержала мой криворукий или кривоногий «пончик». Папа, кстати долго смеялся, когда узнал, как называется способ сжечь резину задних колес крутясь вокруг передних. Заехав в бокс, я с нежностью погладила руль, и пошла к папе. Никаких погрешностей, не заявленных продавцом не нашлось, погрузчик можно было отпускать.

Еще через пять минут вокруг моего подарка собрался весь наш коллектив, а это двенадцать человек включая меня и папу, из них два маляра, Пашка и Коля двадцати пяти лет, они по совместительству работали в нескольких мастерских, так как покраска не была часто требуемой работой, и восемь слесарей, от самого пожилого и уже собирающегося на пенсию Васильича до улыбчивого Шурки, что недавно стал отцом и пахал теперь в две смены. Собственно все ребята работали два через два, выходя в выходные дни только если было много заказов. Ну еще в «дни жестянщика». Отец же был на месте с понедельника по пятницу, выходные, он говорил, это святое, семья это главное. На самом деле в мастерской все уже давно считали друг друга родственниками, а меня «дочерью полка». Собственно поэтому теперь мою машину окружал консилиум механиков.

– Ну что, Васек, что будешь делать с этим металлоломом?
– съязвил Сергей Борисыч, ровесник отца и спец по ходовой. Его и раньше раздражали женщины за рулем, а после развода стал совсем не выносимым, поэтому он цеплялся ко всем автоледи, теперь всегда будет зубоскалить в мою сторону.

– Да ладно, Серый, ты же слышал мотор, да и видел, он новенький, тут ремонт-то чисто символический, девичий - лоску навести, да по мелочи обновить, электронику подогнать. Не бузи, - осадил его Васильич. Тот разбурчался и ужел.
– А ты, Василиса, не обижайся на него, он же теперь махровый шовинист, у него все бабье - либо дуры, либо стервы. А шо сам дурак, на такой женился, никогда не признает. Эх, Клава бы ему сейчас такую трепку задала, небеса ей пухом, - старый слесарь ударился в воспоминания о покойной жене и, сказав, чтобы обращалась по любым вопросам, ушел работать.

Договорившись с парнями о покраске через недельку и отправив всех вон из моего бокса, я, наконец, осталась наедине со своим механическим чудом. Из колонок неслось бодрое «Stop the rock» от Аполло фо фоти. «Со стоек что ли начать? Или шкив у коленвала? Так хочется сразу за все схватиться», - мысли бежали одна за другой, пока вдруг кто-то не взял меня за плечо. От неожиданности я подпрыгнула на месте и чуть не стукнула чудовище, оказавшимся под рукой, разводным ключом.

– Ох ты ж, крикун тебе в… Миша! Ты что так пугаешь?