– Как думаете, а воду здесь пить можно? – спросила Оллиана, увидев немного в стороне от их привала небольшое озеро.

– Не знаю, – ответил Олиз, залезая в пространственный карман. – Но думаю, что лучше не стоит рисковать. Вот, держи, – протянул девушке фляжку с водой. – Только это все, что есть.

– А ты, однако, запаслив, дружище, – похвалил его Брант.

– Не то чтобы запаслив, просто не успел вытащить ее с прошлого…

Договорить ему не дало грозное утробное рычание, доносившееся откуда-то из-за кустов. Все быстро поднялись на ноги, занимая круговую оборону, готовые в любой момент к использованию заклинаний. Крадущейся походкой в их сторону двигались сразу три оскаливших зубы шанха. С длинных клыков стекала слюна, глаза светились красными всполохами огня, а смрад вокруг только усиливался, перехватывая горло. Первое заклинание мерцающими искрами сорвалось с рук Бранта и полетело в сторону ближайшего к нему чудовища. Зверь лишь отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от атаки.

– Умные, однако, твари! – констатировал Астрильд.

– Олиз, сзади! – разнесся испуганный крик Оллианы.

С другой стороны в их сторону уже стремилось около дюжины шанхов. Всполохи огня разрезали пространство, откинув парочку особей в сторону. Упав на землю замертво, те продолжал гореть. Следом обрушилась мощная ударная волна, поражая тварей, дезориентируя их. Следующим ударом их просто разорвало на куски.

– Нет, ну что все-таки ректор за деспот? А если бы нас разорвали? – возмущению Астрильда не было предела.

– Подумаешь, выпустили бы в этом году меньше адептов. Всего-то делов. Думаешь, Волдмуда бы огорчила такая потеря? Он еще бы и откостерил нас посмертно за то, что не смогли полигон пройти.

– Это точно. Гад! Чтоб этого чертова ректора шанх покусал! – возмущался Олиз, расчесывая рука. – А лучше бы и вовсе сожрал. Все бы адептам легче было.

– Что случилось? – заметив рану на руке Бранта, поинтересовалась Оллиана.

– Похоже, что эти твари все же попали на меня своей кислотой, – пояснил парень, осматривая повреждение.

– Обработать надо, – никак не унималась девушка.

– Да нормально все. Идем дальше. И так время потеряли.

Продолжая сыпать проклятия в адрес ректора, группа двигалась дальше, уворачиваясь от магических ловушек, периодически отбиваясь от шанхов.

– А-а-а-а-а! – вдруг закричала Оллиана, статуей замерев на месте.

– Ты чего?

– Там! Там!

– Да что такое? – никак не мог понять Олиз.

– Нога…

Опустив взгляд вниз, парень заметил ползущую по ноге девушки драгорию – хищное растение, что обвивало свою жертву, подобно змее, а затем выпускала из своего стебля острые шипы, тем самым фиксирую добычу. Ее цветок, усеянный мелкими острыми зубами, уже практически раскрылся, чтобы впиться в ногу девушки.

– Вот же черт! Я заклинание забыл, – схватился за голову Олиз.

– А ну отойди, – отпихнул его Астрильд, доставая из сапога небольшой клинок.

– Аккуратнее, – взмолилась замершая девушка, боясь даже лишний раз дышать.

Укус драгории был не только ядовит, но еще и смертелен. Редко кому удавалось оправиться после ее нападения. Чаще всего растение нападало ночью. Его главная опасность таилась в том, что его корень не был укоренен, а стелился по поверхности земли, тем самым растение вполне могло легко передвигаться.

Стоило Астрильду перерезать растение и откинуть его в сторону, как оно зашипело, начав извиваться и корчится. Но только спустя пару секунд на месте разрезанной пополам драгории были уже две. Ее способность деления поражал.

Растению явно пришлось не по вкусу действие парня, и оно двинулось по направлению к своему обидчику.

– А сразу уничтожить нельзя было? – возмутился Брант, направляя в сторону драгории мощную огненную волну, сжигая цветок дотла.

– Ну ни на Оллиане же мне было его жарить! – в ответ огрызнулся парень.

– Да хватит вам. Надо быстрее выбираться отсюда. У нас и так времени в обрез остается.

Глава 4

Янтарная жидкость плескалась на дне прозрачного стакана. Высокий статный мужчина сделал очередной глоток обжигающей напитка, вновь погружаясь в свои раздумья. Сейчас группа его лучших адептов была на девятом полигоне, на который с большой опаской шли даже магистры, считая его адским испытание. Все считали Аранера настоящим деспотом, безжалостным и непоколебимым ректором. И он об этом прекрасно знал, не считая нужным кого бы то ни было разубеждать хоть в чем-то. Вот только настоящим его никто не знает. Да, отчасти он такой и есть, но при этом еще ни разу за то время, что он занимал свою должность, он не подверг реальной опасности ни адептов, ни магистров. Даже сейчас, находясь в своем кабинете, он досконально и внимательно отслеживал все, что происходит с группой, готовый в любой момент перенестись к ним через портал и вытащить из любой передряги. Но этого, к счастью, не требовалось. Не зря же он несколько лет гонял их, устраивая, как им казалось, невыносимо сложные испытания. Он не жалел их, готовя к будущему. Они пока не знают, да и никто из преподавателей академии тоже, что всех выпускников уже ждут на службу во дворце. Аранер лично в руки получил приказ повелителей при последней аудиенции.

Последнем посещении дворца… Да, трудно же оно ему далось… Кто бы знал, чем оно для него обернется. Когда по магпочте поступил письменный приказ от повелителя северных драконов Дрегона прибыть во дворец, Волдмуд и не думал, что ему предстоит встреча с Огненным цветком. Стоило дракону шагнуть из портала, как к нему тут же приблизилась молодая женщина. Хоть она и улыбалась, сразу было видно, что ее что-то гложет. Уж слишком хорошо он успел узнать ее за годы их общения.

С ней Аранер знаком уже почти десять лет. Когда-то он встретил юную хрупкую Дарью во дворце повелителя Дрегона, когда она только попала на Алиаду. Тогда его сердце впервые за шесть сотен лет дрогнуло, забившись сильнее. Но тогда девушка предназначалась не ему, а повелителям, и дракон с этим смирился. Чувство тепла по-прежнему затопляло его рядом с избранницей повелителя, в считанные секунды превращая грозного и беспощадного ректора в мягкого и жизнерадостного мужчину. Только с ней и с малышкой Алаей он становился настоящим. Эта хрупкая женщина стала для него названной сестрой, которую он всячески оберегал. Они с дочкой стали его семьей.