Да, такая женщина не его полёта, это он тоже понимал, но относился к этому крайне спокойно и понимающе. Каждому своё – правило, вбитое ломом ещё в армии.

Так, тут ещё вопрос – как жить с ней, даже если ты её добился? Ведь сам Сергей был не профессор, и это мягко сказано. А ведь с ней надо говорить, понимать и что-то там ещё делать. Не Светка она. С той можно так, по-простецки, – палку кинул, пожрал и спать. Она спокойна тем, что ты хочешь её, а значит, никого не подмял по дороге домой, ну, а ты сбросил напряжение. Все счастливы и довольны. Правда вот, ремонт выявил новые грани отношений, и это не на шутку смущало его. Пришлось общаться на новые темы, договариваться в быту, а не только в выборе кабака на пятничный вечер.

– Вы не переживайте, к обеду вернёмся, и я вас отпущу. – Опять улыбнулось ему зеркало. Отчего на душе стало тепло, а мерзкая погода за окном показалась просто данностью, даже необходимой обыденностью.

– Ничего страшного. – Заверил он её и задал дежурный вопрос, который задавал уже несколько месяцев. – Есть результаты?

– Нет, Серёжа, пока, нет. – Она всегда становилась грустной после этого вопроса, и ему это не нравилось, но спросить он был обязан. Ему хотелось, чтобы она знала – он, тоже верит!

– Мальчики о вас спрашивали, я им сказала, что вы наберёте их в скайпе.

– Обязательно, Виктория Игоревна! Долбанный карантин, я сам уже весь на говно изошёл. – Протараторил он и спохватился. Не любил он при ней ругаться, а вот её это, кажется, забавляло.

– Я понимаю. Всё будет хорошо, Серёж. – Сказала она так уверенно, что у него не осталось сомнений, – именно так и будет, и только так.

Аккуратно протискиваясь между бездарно припаркованных машин, Сергей вывернул со двора на узкую двух-полоску, которая, через двести метров, упрётся в улицу Ленина, а та, через четыре светофора и один поворот, приведёт к старой, построенной ещё при Советах, городской больнице. Дорога не долгая.

Проехать весь путь в сухости и спокойствии не получилось. За сто метров, в районе центральной площади, машину остановил хмурый гаишник в респираторе. Пробубнив бесполезность о своём звании и, что-то об имени, он безразличным тоном поставил их перед фактом: -

– В связи с не санкционируемыми митингами, проезд закрыт. Оставьте машину на парковке.

Спорить был бесполезно. Бросив машину на стоянке возле площади, они, вооружившись зонтиками и напялив формованные полумаски, начали лавировать среди гомонящего людского потока.

Толпа была расколота на три части, – слева, возле загаженного голубями памятника Ленину, собрались коммунисты под красными стягами. Справа, на краю площади рядом с кустами наголо остриженных акаций, собрались мелкие группы националистов. Ну, а возле самого здания администрации, где испокон веков стояли палатки с горячим чаем и чебуреками из туалетной бумаги, собралась либерально настроенная публика.

Представляя себя людоколом, Сергей быстро пересёк половину площади, уверенно держа Викторию за тонкую кисть. Наткнувшись взглядом на молодую девушку, с пластиковым стаканчиком горячего чая, он непроизвольно кивнул в приветствии. Та, заметив его, кивнула в ответ, изобразив на серьёзном лице удовлетворённость. «Она, что, думает, что я пришел на их сборище?», – подумал Сергей и мысленно сплюнул в сторону палаток.

Полгода назад, буквально через неделю, после исчезновения шефа в мире начался форменный бардак. Новый вирус, вылез из очередной куриной задницы и стал расползаться по планете с такой скоростью, что ещё через неделю закрыли все границы, а для масс ввели карантин. Виктория Игоревна настаивала, чтобы Сергей оставался на полной зарплате, даже не выполняя свои обязанности. Он отнекивался, и в итоге, удивительно для себя, смог её переубедить. Сошлись на половине оклада, что для их провинции, было и так прилично.

Правда, для себя, он завёл новые правило, – два раз в день он приезжал к ним на квартиру в элитных новостройках, приносил продукты, выгуливал собаку, размерами больше похожую на кошку, возил по делам саму Викторию Игоревну.

Выходить было действительно опасно, люди умирали семьями. Горящие вечерним светом окна многоэтажек, пугали своей редкостью, а тёмные провалы заставляли испытывать всепоглощающий, первобытный страх.

Новость о шефе разлетелась моментально, погаными слухами и мерзкими пересудами. Но, Виктория Игоревна быстро сориентировалась, продав бизнес за громадные деньги, чем, по сути, обеспечила и себя и своих детей до конца жизни. Сергей же, стал получать предложения о работе. Он и не подозревал, что, просто выполняя свою работу, нажил репутацию исполнительного профессионала. Оказалось, водитель тире охранник, умеющий держать язык за зубами, крайне редкое явление.

Оставаясь верным, он принимал только временную работу с частичной занятостью. Так и познакомился с красивой, молодой оппозиционеркой, которой, в связи с либеральным родом деятельности в период кризиса, требовался охранник.

Девушка Ксюша была яркая, быстро и непонятно, для Сергея, говорящая, страшно критикующая власть за чрезмерное давление. Кичась в народ о своем родстве с оным, стареньким телефоном, простенькой одеждой, а также любовью к бомжам и пидорасам, она как-то умудрилась оплатить недешёвую работу Сергея. А, цену он ломил нещадно, заработав за три месяца больше, чем за полгода у Виктории Игоревны.