Шрифт:
Начал накрапывать дождик. Не сильный, но раздражающе мелкий. Шли молча.
– Неприятно как-то. Давайте зайдём куда-нибудь? – предложил Борис.
– Галерея, – Тихон показал на стеклянные двери недавно открывшегося небольшого выставочного центра. – Пошли посмотрим?
Глава 13. Аукцион
В галерее не было ни одного человека. Тихон, Борис и Алиса как-то робко и неслышно переходили из одного зала в другой. Их больше поражало помещение в стиле модерн, чем развешанные картины.
– Борь, подержи сумочку, – произнесла Алиса шёпотом. Боря послушно взял её и стоял по стойке смирно, пока жена стирала бумажной салфеткой капли грязи с туфелек.
– Тебе обязательно это делать? – прошептал Борис немного недовольно.
– Не кричи на меня!
Подошёл Тихон.
– Вы чего шепчетесь? – спросил так же шёпотом.
– Не знаю. Музей, – Борис кивнул на зал.
– И что?
Тихон раскатисто рассмеялся.
– Это для нас музей! Чего вы постоянно сдерживаетесь? Пытаетесь соответствовать, не создавать проблем? Вам реально нравится так жить?
Такое ощущение, что Тихон живёт в какой-то параллельной реальности. В ней нет пробок, людей, соседей, проблем. Он живёт легко – ведь ему не надо беспокоиться о том, что о нём подумают окружающие. Его никто не окружает.
Алиса почему-то наградила мужа осуждающим взглядом. Непонятно. Вот сейчас что не так он сделал? Она догнала Тихона. Борис пошёл следом, всё ещё с женской сумочкой в руках.
Выставленные картины были яркими, даже аляпистыми до абсурда. Каждую приходилось тщательно рассматривать и строить догадки. Но, как оказалось, это весело!
– Кошка! – Тихон уверенно показал на фиолетовую палку. – Это хвост.
– А глаза? – спросила Алиса.
– Вот же, один красный, другой зелёный.
– А этот синий? Третий? – Алиса громко рассмеялась.
– Прочитаем название? – попытался решить спор Борис.
Они приблизились к сопровождающей произведение табличке: «Неопределённость. Автор: Евгений Тур».
– Блин! Он не прав! Это же кошка! – Тихон не сдавался. – Он сам не знает, что нарисовал.
– А ты знаешь? – заинтересовался Борис.
– Ты думаешь, автор решает, что на картине?
– А кто же? – Алиса удивилась.
– Искусствоведы, критики, оценщики, зрители. Нет?
– Но он же лучше знает, что рисовал.
– Ничего он не знает. Художник – проводник искусства, а не создатель.
– Потрясающая концепция, – Борис почувствовал, как в тепле помещения от лёгкой усталости и алкоголя начал заплетаться язык.
– Ну ты же согласен, что ценность любого произведения определяет не художник, а покупатель его мазни?
– Мальчики, не ссорьтесь, – Алису забавлял этот безобидный спор.
– Подожди. Тиш, ты хочешь сказать, что Рембрандт писал мазню, и только покупка его холстов кардиналами сделала его великим?
– Да. Если бы они покупали какого-нибудь их Кандинского и его картинами украшали соборы и спальни, картины Рембрандта стоили бы не дороже холста и потраченных красок.
– А что тогда искусство?
– Борь, да что угодно, за что ты готов заплатить и убедить толпу болельщиков, что это шедевр.
– Стой, это важно! А здесь есть шедевры? – Борис показал на картины в зале.
– И да, и нет. Я не знаю. Ты можешь выбрать любую картину, и окажется, что она выражает что-то там. И бесценна почему-то там. Нет?
– Алиса, – Борис обратился к жене, – тебе какая картина нравится?
– Не знаю. Возможно, эта, – Алиса показала на портрет мужчины в ярких кругах неестественных цветов.
– Девушка! – Тихон позвал сотрудницу галереи. – Эта картина – шедевр?
– Молодые люди, это галерея. Здесь все картины – шедевры.
– Их оценивали?
– Да, безусловно.
– Ну а эта – она особенная?
– Да, почему нет.
– А сколько она стоит?
– Я сейчас посмотрю.
– Тиш, ты чего?
– Подожди. Я тебе покажу, как появляются шедевры.
Девушка вернулась с каталогом.
– Это работа автора От Чинамбо. Пять тысяч.
– Прикольно. Японец. Удивительно недорогой, – Тихон не ожидал столь низкой оценки представленных работ. – А во сколько оценивают его самую дорогую картину у вас?