И тут же вновь возобновил! Но полетел уже назад к бывшему хозяину, ну а за ним едва ли не быстрее самого оружия бежала татуированная смерть с ледяными озерами вместо глаз, озерами, на дне которых пылал адский огонь.

Молот врезался носорогу в башку, не в топор, но близко (топору повезло) — боевой зверь избавился от головной боли навсегда, мало того огромная туша улетела как пробитый форвардом мяч, улетела, по пути разбросав-убив 5–7 бойцов, улетела на сотню метров назад, улетела так быстро, что всадник выпал из седла и брякнулся мордой (ну пусть забралом) о землю! Падение ему не повредило, наоборот привело в чувство, и он начал подниматься на руках… Не успел! Айсмэн с ходу и с большим замахом отоварил его кистенем!

И все-таки доспех бывшего хозяина молота был удивительно хорош — чудовищный удар его не убил и даже не отправил в сон, да что там даже не поцарапал металл, только чуть-чуть погнул затылочную пластину. А ведь кистень Айсмэна это не просто трехкилограммовая чушка на стальной цепи, а нечто несравнимо более страшное, не говоря уж о яростной силе того, кто наносил удар — однако доспех, ДОСПЕХ, ЧУДЕСНЫЙ ДОСПЕХ…! Хозяин изумительного снаряжения вновь попытался подняться, чтобы хотя бы посмотреть на того, кто лупит его по башке. Не успел, опять не успел! Или не смог? Неважно — Айсмэн повторил свой удар и повторил, и повторил, и повторял столько, сколько нужно раз, пока сквозь щели в расплющенном шлеме не потекли мозги.

Тем временем вокруг кипел бой: несмотря на питомцев ледяных эльфов все равно было больше, ну а маги и друиды как всегда не слишком блистали в ближнем бою, рейнджеры кстати тоже. Дела шли настолько плохо, что в бой вмешался последний резерв — эльфы-стрелки отбросили луки и выхватив мечи сбежали по холму на помощь своим.

Впрочем варвара это не волновало, его вообще сейчас ничего не волновало, он искал глазами новую жертву… и нашел! Наездник третьего убитого носорога, невысокий даже по меркам эльфов боец в изящном дорого выглядевшем полулатном доспехе бился в паре с одетым в простую кольчугу воином — парочка двигалась четко и быстро, прямо как хорошо смазанные шестерни единого механизма и пусть и с напрягом, но перемалывала рейд игроков. А двоим НЕПИСЯМ перемолоть рейд из 5 ИГРОКОВ это надо сказать не так уж и легко — достойные враги! Айсмэн не думал об этом когда бросился к ним, не желал он и помочь своим (в любом случае не успевал), им полностью завладело желание убивать, крушить, рвать, в общем поступать так, как и положено берсеркеру в боевом безумии.

Напарник шустрого полулатного богача умер на позитиве: вот он с подвывертом вытаскивает меч из живота мага-игрока, на мгновение замирает, впившись взглядом в полные муки глаза умиравшего врага, позволяя себе насладиться чужой болью и своей победой, поднимает взгляд… И в голову ему прилетает чушка кистеня! Шлем воина рядом не стоял со шлемом хозяина рунного молота и после первого же удара разлетелся как будто был сделан из стекла!

Полулатный, которого словно обрызгали из душа шарко (кровь и мозги), вскрикнул неожиданно тонким голосом и бросился вперед, стремясь отомстить за напарника. Да, ледяной эльф был быстр, невероятно быстр, а еще дьявольски точен, умел и везуч в бою, о чем яснее любых хвалебных слов свидетельствовал испачканный в крови трех игроков меч. Но все-таки именно варварский кистень первым устремился к голове врага… Да, ледяной эльф был хорош, но другой ледяной эльф, еще и игрок, и берсеркер был лучше, лучше во всем…!

Кистень и меч встретились едва ли не с колокольным перезвоном! И снова: это не меч отразил кистень, а гибкая цепь кистеня сковала-оплела жесткую полосу меча, да еще и смазала билом по правому наплечнику, отсушив тем самым правую рабочую руку хозяину клинка. Две фигуры сошлись глаза в глаза: не высокий, но гибкий воин в прекрасном будто пришедшем из сказки латном доспехе и полуголый татуированный варвар, залитый своей и чужой кровью.

Воин не терял времени зря: ударил варвара стальной маской шлема в лицо, туда же одетым в сталь кулаком левой руки, одновременно, не обращая внимания на резкую боль в правой, попытался порезать его хоть и скованным цепью, но по-прежнему опасным клинком (порезал и довольно сильно).

Варвар перенес боль с поистине дикарским безразличием, мало того ухмыльнулся разбитыми губами и плюнул, нет, харкнул воину в лицо кровью. Дальше больше: кистень не зря прозвали кистенем — это воин не мог выпустить рукоять меча, а варвар спокойно разжал ладонь и, оставив оружие висеть на запястье, вцепился в правую руку своего врага чуть пониже наплечника и чуть повыше локтя, а затем сразу рванул уже травмированную руку с чудовищной силой ледяного берсеркера (если бы не доспех, оторвал).

Воин, вернее воительница вскрикнула на этот раз вполне опознаваемым девчоночьим голосом и обмякла, потеряв сознание от непереносимой боли, а варвар притянул ее к себе и начал яростно бить ножом в бок, туда где ближе всего до сердца. Девчонка не девчонка ему было все равно — им полностью владело желание убивать, да и если прекрасная дама решила надеть доспех, взять в руки меч, выйти на поле яростной битвы, решилась убить, то не стоит ее оскорблять и относиться к ней как-то по особенному — раз пришла убивать, значит готова умереть. Доспех девчонки, кем бы она не была, оказался хорош, не хуже чем доспех уже мертвого хозяина рунного молота, но и нож варвара ему не уступал, еще и чудовищная сила и ярость, с которой варвар-берсеркер раз за разом всаживал свой клинок в безвольное, защищенное лишь сталью доспеха тело. Такая ли своеобразная рулетка: что первым сломается (?) — искусно сделанный доспех или жаждущий плоти нож? Но в любом случае девчонка была обречена — сломается нож, берсеркер подберет другой, подберет топор или меч, подхватит камень, будет рвать голыми руками — нет пощады тому, кто попал к нему в руки.

И все-таки древний фейрийской работы нож оказался прочней эльфийской поделки — предки снова превзошли далеких потомков, и очередной удар стонущего в муке лезвия пробил заговоренную сталь и проник в плоть на пол-пальца! Потом стало легче — каждый следующий удар все больше нарушал прорванную структуру доспеха и встречал все меньше сопротивления… Удар — лезвие вошло на палец! Удар — на ладонь, клинок кольнул сердце! Удар — наконец-то вошел на всю длину…! И так дюжину раз подряд!

Мертвая эльфийская принцесса, а именно принцессой была воительница в прекрасном доспехе, не удовлетворила только вошедшего в раж берсеркера, и он, отбросив мертвое тело прочь, продолжил искать жертву-добычу. К счастью вокруг него кипела уже даже не битва, а бешеная СВАЛКА мечей и смертей — игроки и заготовки лишь немного превосходили ледяных эльфов в числе, а каждый ледяной эльф стремился прикончить убийцу дочери их короля…

Четверть часа спустя.

Айсмэн очнулся как-то сразу, почувствовал нарастающую боль в теле, понял что сидит на земле, нет, не на земле, на трупах он сидит, да еще и со знакомым рунным молотом на коленях. Рядом с ним стоит маг и несколько спецназовцев: маг накладывает на него исцеление, спецназовцы охраняют обоих.

— Что, что произошло? — Айсмэн оперся о рукоятку молота и с большим трудом встал.

— О! Очухался! — обрадовался маг. — Наконец-то! Тогда все — извини, командир, но дальше сам как-нибудь! — не ответил на заданный вопрос маг и будто уколотый в жопу рванул вверх по холму.