Кое-кто из игроков явно был недоволен и в другое время непременно бы ему возразил, но только не сейчас — время не то, да и настроение у Айсмэна после ТАКОГО боя… в общем не решились.

— Как закончим совать жмуриков в мешки, все мины, гранаты, фугасы, все что взрывается и горит посеять здесь на поле (поле боя) — пусть опоздавшие так же проникнутся общим настроением и поучаствуют в ''веселье''. Все! — Айсмэн звучно хлопнул в ладони над головой. — Поехали, на все про все у нас час не больше! Пошустрей-пошустрей!
–

Старшие разбежались по своим рейдам, друиды направились к коням, а отвечавший за арсенал отряда алхимик рванул безжалостно потрошить остатки ''шумного'' запаса.

— Теперь ты, — Айсмэн обращался к единственной оставшейся стоять воительнице, — сама наверное уже догадалась что будешь делать.
–

— А что тут догадываться — вместе с основным табуном уводить погоню за собой. —

— Верно. Погоните коняшек через полчаса после нас, погоните по нашим следам, но не шибко спешите, по крайней мере пока не кончатся холмы. Потом мы сбросим след, а вы рвите что есть мочи на север и так до упора. Если вас не догонят, идите к Лан-пин-Чару (ближайший город), продавайте коней и уходите гильдейским телепортом в Узел. Если вас будут догонять, тяните их за собой сколько сможете. Когда больше не сможете, бросайте или разгоняйте коней и драпайте что есть мочи, ну если получится — сама видишь, моих сородичей лошками не назовешь — вцепятся, не отстанут. —

— А вы-то как? — девушку (одну из двух походных ''жен'' Айсмэна) не особо беспокоила своя судьба, а больше судьба основного отряда, ну и немного любовника.

— Нормально: в Салимаран возвращаться не будем — там нас ничто не ждет, отпишу протектору, что отряд разбили, и хватит с него. Сука он все же! — на секунду поддался чувствам Айсмэн. Все время разговора со старшими рейдов он сдерживал себя, даже пытался шутить или как минимум говорить в своей обычной манере, а вот сейчас сорвался, пускай всего на мгновение. — Уверен, он точно знал на кого нас посылает, но послал, и даже предъяву не кинешь — все четко по контракту. —

— Решил избавится от самых сильных и дорогих наемных отрядов, — покивала головой догадливая воительница.

— Настоящий политик, то есть конченая сука! — повторился Айсмэн. — Ну да ладно и хрен бы с ним, а мы отсидимся в нейтральных озерных городах — телеграф (внутри-игровой чат) вещает, там сейчас тихо — будем ждать пока Дримм не заберет нас порталом или не скажет куда идти. Всей нашей миссии конец и мне как командиру конец — неизвестно доверят ли мне после такого фиаско даже рейд! — неожиданно для самого себя Айсмэн выплеснул обуревавшие его чувства.

— Да ладно, ты не виноват и в конце-концов мы победили, — попыталась ободрить его подруга, но он не принял ее слов.

— Виноват-виноват, — трезво оценивал свои ''достижения'' Айсмэн, — а победа пиррова… Ладно, — ледяной эльф встряхнулся как потрепанный, но все еще готовый к драке пес, — хватит лясы точить — у нас мало времени. —

*

Полторы тысячи усталых, но злых в драке ледяных эльфов достигли поля недавней битвы меньше чем через три часа, однако обнаружили лишь пустоту: взрыхленную, как миксером взбитую землю, обломки тысяч стрел, громадные, почти высохшие лужи крови, разный брошенный скарб, включая немалое количество продовольствия, но ни одного мертвого тела и не одного живого врага, только уводившие дальше в холмы следы. Командир отряда отправил на поле лучших следопытов, выяснить что тут произошло. Ошибка! Больше двух десятков бойцов ''погрелись'' и ''наелись'' осколков на минах и растяжках. Однако обидные потери не остановили ледяных эльфов, и вскоре они устремились по явственно видимым следам множества лошадей. Три дня длилась бешеная и утомительная погоня — ледяные эльфы не могли отступить, не в этот раз! Отчаянное упорство принесло свои плоды — беглецов настигли утром четвертого дня и… много времени ловили разбежавшихся по степи лошадей и добивали загнанных. Лошадей нашли всех, но только лошадей — беглецы словно провалились сквозь землю. Эльфы долго искали следы — не нашли, продолжили искать, буквально просеивая местность — нашли, хотя и не совсем то что желали — следы неполного десятка беглецов, но на безрыбье… бросились в погоню, однако через сутки опять потеряли след и на этот раз с концами.

Глава 47

270 километров на юг от города Ожившей Бабочки, замаскированная стоянка армии клана между третьей и четвертой линиями ловушек (чертами), шатер командующей.

Вечер перед битвой.

Людмила.

— В общем и целом все сделано: шахты законсервированы и замаскированны, ну насколько возможно; все производства вовне эвакуированы в город или в старую цитадель; работы на глиняном карьере и заводе остановлены, оборудование какое смогли тоже вывезли; с песчаным (карьером) так возиться не пришлось — нечего там брать или портить, всякие лопаты, носилки, тачки просто прикопали неподалеку; к утру под защиту города и готовых фортов уйдут последние строители замков и фермеры, из мужиков фермеров сформировали вспомогательные отряды и приписали их к разным участкам обороны; племена Белок предупреждены. —

Казалось бы один позитив — все что нужно и должно сделано или будет сделано в ближайшее время, но вот лицо докладывавшего обо всем об этом Морнэмира… как бы помягче сказать (?): будто он только что поел говна и всем своим существом ощущал его''незабываемый вкус''.

— Что с рожей? — Людмила не могла не спросить о таком заметном несоответствии сказанных слов и выражения лица, про говно дипломатично не спросила, хотя ей и пришло на ум это сравнение.

— Да все то же! — почти взорвался Морнэмир. — Если ваш с Драконом план не сработает…! — пару мгновений он не находил нужных приличных слов, потом все же справился с собой: — Почти достроенный форт, два начатых замка, кирпичный завод, посеянные поля, фермерские дома — и все это псу под хвост?!
–

— Ну не посеянные, а засеянные, — зачем-то поправила его Людмила и тут же об этом пожалела. —

— Да хоть прое….ные! — Морнэмир едва контролировал себя и его можно было понять — ладно поля и фермерские дома, тут он не слишком засветился, но все остальное: замки, форт, завод — его труд, его пот, его детища, не говоря уж о том, что это деньги и время, большие деньги и много драгоценного времени. Терять все это было обидно до слез или до мата, который едва-едва не срывался у него с языка.