Иначе обстояло дело у Кости. Он, действительно, проснулся после неудачной попытки свести счеты с жизнью, но на столе рядом с собой обнаружил стакан водки, налитый «заботливыми» родственничками, выпил – и почувствовал иллюзорное облегчение. С того момента он начал пить, забросил школу, прибился к дурной компании. Засыпая в пьяном тумане, он видел где-то вдалеке чудесный домик и сад, но попадал теперь туда все реже. И хотя ребята со всем пылом юношеской дружбы умоляли его бросить водку, трясина затягивала Костика все глубже. Совсем немного оставалось мальчишке до горькой судьбы пропащего алкоголика.

До боли в голове обдумывала Ленка-Пенка загадку волшебного домика. Почему-то она была уверена, что разгадка позволит им спасти Костю и защитить Дениску. Пока ребята весело играли в саду или пили чай из расписного самовара, она иногда видела, как в окно домика стучится множество детских рук, явно просящих о помощи, умолявших позволить им войти в сияющий мир. Она открывала окна и двери и звала их и вместе со своими друзьями протягивала к ним руки, но дети были слишком далеко и не дотягивались до них, хотя и пытались. Санька хмурился и пребывал в растерянности, а Ленка-Пенка сжимала голову руками и упорно пыталась решить загадку параллельного мира. Иногда ей помогала Ксюша. Слушала Ленкины взрослые размышления и подвала свои реплики, намного более детские, но все же вполне разумные. Иногда тихо, чтобы другие ребята не слышали, они говорили друг другу, что, похоже, именно они вдвоем держат в своих руках связь с загадочным параллельным миром.

– А Саня с Серегой, – спрашивала иногда Ксюша, – разве они не создают эту связь? Они же такие серьезные и «духовные»?

– Они очень добрые, умные, хорошие, но… как бы тебе сказать… не борцы, – однажды пояснила Ленка-Пенка. – Все держится на нас с тобой. Ты, давай, читай побольше, а я…

–Будешь сочинять рассказы про этот домик? – догадалась Ксюша.

– Да, но это не главное. Я попробую что-то СДЕЛАТЬ, чтобы этот параллельный мир стал реальным.

………………………………..

В реальной жизни Ленка-Пенка взрослела и, наконец, подошла к тому этапу, когда каждый выбор зависит уже от самого человека – более того, от каждого нашего выбора в большей или меньшей степени зависит реальность. Не подумайте, дорогие читатели, что речь идет о полной взрослости. Нет! Известнейший классик детской психологии Жан Пиаже считал, что, начиная с 14 лет человек (при нормальном развитии, конечно) уже способен полностью понимать других людей и изменять как самого себя, так и окружающий мир. В современной психологии тоже бытует мнение, что в 14-15 лет человек на всю жизнь «садится на коня» – как сядет, так и поедет. Так вот, именно в этом возрасте Ленка-Пенка вдруг решила устроиться на работу и перейти из престижной языковой школы в так называемую вечернюю школу рабочей молодежи. Потрясенным родителям она объяснила, что хочет приучить себя к взрослости и самостоятельности. В первый свой трудовой день работы Ленка-Пенка неожиданно заметила, что земля как бы пружинит и прогибается под ее шагами, будто что-то меняется в самом движении мира, в ходе вещей. Не готовая к такому повороту событий, мать потащила ее к психиатру – тот сказал, что девочка абсолютно здорова, просто так проявляется «кризис подросткового возраста», посоветовал найти психотерапевта. По лености души мать так и не сделала этого, пока Ленка-Пенка не ошеломила ее во второй раз: через несколько лет, успешно закончив престижный вуз, она выбрала наиболее непрестижное распределение – учителем в школу. Детские ручки, стучащие в окно и молящие о помощи, по-прежнему стояли у нее перед глазами. И опять мир как бы дрогнул и поплыл под ногами, меняя свое направление. На сей раз мать, испугавшись вконец потерять свою власть, все же потащила ее к психотерапевту.

«Душевед» далеко не бескорыстным взглядом смотрел на повзрослевшую, но по-прежнему романтичную и наивную девушку. А Ленка-Пенка отметила про себя, что он необыкновенно внешне похож на ее первую любовь, даже звали его Александром. Она доверчиво рассказала про домик в параллельной вселенной, про своих друзей в этом домике и про детские ручки, стучавшие из мрака в окно. В реальности же душевед был помятым мужчиной лет под сорок, давно «дружил» с бутылкой, имел полный швах в личной жизни и нерешенный жилищный вопрос. Взглядом ловкого манипулятора он оценил все возможности, которые откроет брак с молодой москвичкой. И поддержал разговор о добре и помощи людям – а красиво говорить он умел. Ленка-Пенка широко распахнула глаза: никто еще в реальном мире так не «понимал» и не разделял ее мечтаний. Она вообразила, что к ней пришел тот самый Саня, закрыв глаза на кое-какие нестыковки между мечтой и реальностью. Короче, разгорелся бурный роман, завершившийся законным браком.

– Только одно ты должна мне обещать, – плел он свои хитрые сети. Мечты о параллельной вселенной мешают тебе творить добро в жизни. Это уловка твоего бессознательного, твой уход от реальности, – его слова журчали так убедительно, так якобы профессионально. – Ты должна обещать мне вообще ПЕРЕСТАТЬ СОЧИНЯТЬ.

Она поверила и дала слово больше не сочинять. Но ничто не могло заставить ее НЕ ДЕЛАТЬ. Сказочный домик исчез, но детские ручки продолжали стучать в ее сердце. А вокруг нее в школе было так много детских бед! Были пьющие семьи и разводы, смерть отца или матери, а то и обоих родителей. Пользуясь смутным временем 90-ых, она в качестве эксперимента, создавала классы для заброшенных детей – и вытаскивала их из ямы в нормальную жизнь, снимала с учета в милиции, помогала устраиваться в учебные заведения и на работу. Рос ее опыт, росло и желание помогать обездоленным детям. В какой-то момент она перешла работать в школу, к которой был прикреплен детский дом.

Иногда мысли о друзьях из сказочного домика все же лезли ей в голову. Она одергивала себя, поскольку дала честное слово. Сама себя убеждала, что все это не более, чем пустые фантазии. Но время от времени воображение начинало работать как бы само собой, и однажды она проснулась с необычной идеей – -а может быть, домик и его обитатели существуют… В БУДУЩЕМ.

Снова с упорством доброго фанатика Лена шла на работу в свои необычные классы, а потом – по городским трущобам, где вытаскивала из-под столов пьяных родителей, убеждала их одуматься и обратить, наконец, внимание на своих детей. Не забывала она посещать также детский дом, где жили многие ее ученики. Она не могла никого из них усыновить: дома неистовствовал вечно пьяный и давно потерявший работу муж, которого она по-прежнему ошибочно принимала за Саню. Но как же помочь обездоленным детям, если, кроме нее, они никому не нужны?! Наконец, она кое-что придумала: создала школьный волонтерский Отряд добрых дел. Детдомовские дети вместе с детьми из неблагополучных семей могли научиться там добру и любви, которых так не хватало им всем с детства. И реальность по-прежнему плавно, но все сильнее меняла траекторию у нее под ногами, а ее сердце ткало нить связи с параллельным миром.

А где-то в будущем умная Ксюша жадно глотала книги, удерживая со своей стороны эту волшебную нить. И рядом был верный Серега, с аккордеоном в руках постигавший чудесный мир музыки.

…………………………..

Когда вход в сказочный дом закрылся из-за обещания Лены больше не сочинять, повзрослевший Саня вначале погрустнел, потом убедил себя в том, что все это было лишь игрой воображения. Он ездил по огромной России в поисках удачных кадров, добрался и до Крайнего Севера, где сделал весьма талантливые снимки. Один из них, самый лучший, был даже опубликован в журнале.

Однако мечта о прекрасном и светлом мире все больше расходилась с действительностью. С течением жизни все острее чувствовал он пороки людей, особенно ярко проявившиеся в лихих 90-х. Дикий капитализм порождал бизнесменов и бандитов, причем провести черту между теми и другими зачастую было весьма сложно. Сане претило «продавать себя» как фотографа, а без этого дело не шло, карманы были пусты. Одновременно религия вошла в моду – уже не нужно было, как прежде, скрывать свою веру в бога. Все чаще у Сани возникали мысли уйти в монастырь и там молиться о судьбах мира, чтобы добрый бог вразумил людей, на глазах теряющих остатки человечности, чтобы сделал этот катящийся в пропасть мир хоть чуть-чуть добрее. Саня был не борец, как верно заметила Лена, поэтому, пока были живы родители, их возражения удерживали его от такого шага. Когда же родителей не стало, он… просто потерял себя. Иногда, правда, щелкал фотоаппаратом – чтобы только хватило на жизнь. И на корм скотч-терьеру.