Блондин посмотрел на меня с высоты своего немаленького роста и криво ухмыльнулся.

– Будешь, Эля, как миленькая, – проговорил он. – В дальнейшем, мы там будем не только спать…

Я чуть не задохнулась от возмущения.

Вот же козел!

Мы, в тишине, поднялись вверх по лестнице и повернули направо. Влас остановился у первой двери из темного дерева и открыл ее.

– Прошу, – он пропустил меня вперед и я, не торопясь, вошла.

Передо мной открылась большая комната с диваном, аккуратным журнальным столиком, на котором лежала какая-то книга в красном переплете, шкафом во всю стену и большим зеркалом в деревянной раме. Права была дверь, за которой имелась просторная ванная и она, не кривлю душой, мне понравилась.

Влас, молча, наблюдал за тем, как я осматриваюсь, а потом открыл еще одну дверь, за которой находилась спальня.

Первое что бросилось в глаза, так это кровать. Она была огромной. Кроме нее здесь имелся туалетный столик с большим зеркалом из такого же темного дерева, как и половина мебели, а еще пара стульев, два кресла, пушистый ковер и огромное окно – вид из него открывался на лес. Стены в обеих комнатах имели оттенок слоновой кости, а мебель отлично сочеталась друг с другом, подмечая отличный вкус хозяина дома.

– Если тебе что-то не нравится, то переделаем, – тихо сказал Влас, рассматривая картину, висящую на стене, рядом с входной дверью. На ней была изображена полуобнаженная девушка с пшеничными волосами, которая прикрывала свои интимные места бумажными самолетиками.

Я, молча, посмотрела на блондина, нахмурив темные брови.

А что мне сказать? Любимый, спасибо? Или повеситься ему на шею и отдаться прямо на этом ковре? Нет, лучше на подоконнике, чтобы все видели, как я его благодарю!

– Эль?

– Мне все нравится, – ответила резче, чем хотелось. – Просто я должна ко всему привыкнуть, – продолжила тише.

Влас помолчал.

– Ладно, можешь пока осмотреться, а я распоряжусь, чтобы подали ужин и принесли твои вещи, – он развернулся и вышел прочь из комнаты, а я осталась одна, чувствуя, как сжимается мое сердце.

Если Влас сказал правду, и я действительно являюсь его невестой, то переезд – это еще не все мои проблемы.

Меня не покидало чувство, будто я пришла в логово целой стаи волков, а ружье, по неопытности, забыла. К тому же я не знаю их повадки и характера, поэтому, скорее всего, меня разорвут на клочки.

Влас вернулся за мной, когда я уже успела принять душ и переодеться в синее платье, а волосы заплести в небрежную черную косу.

– А ты бы не могла одеться немного скромнее? – мужчина оценивающим взглядом осмотрел меня с головы до ног.

– Скромнее? – я обернулась к блондину. – Прости, в моем гардеробе нет паранджи.

Влас вздохнул и, молча, протянул мне руку.

Правильно, спорить со мной бесполезно, лучше смириться.

Я, помедлив, протянула свою, а затем мы вместе вышли из комнаты и стали спускаться вниз.

Около лестницы нас ожидал Густав и какая-то женщина, предположительно, моя будущая свекровь.

– Сынок! – она распахнула руки для объятий, а я поняла, что попала прямо в цель. – Здравствуй!

Влас обнял ее и поцеловал в щеку.

– Рад тебя видеть, мама.

На вид женщине, я бы дала, не больше сорока пяти лет. У нее были короткие светло-русые волосы, тонкое, изящное лицо, полные губы, накрашенные бледной помадой и какой-то недобрый соколиный взгляд карих глаз. Одета она была достаточно броско, но элегантно, сразу ясно, что мать Власа далеко не домохозяйка.

Влас отстранился от нее и встал рядом со мной.

– Эль, знакомься – это Жанна, моя мать.

– Здравствуйте, – уверенно сказала я. – Рада встрече.

– Приятно вас наконец увидеть, – женщина осмотрела меня с ног до головы. – Очень приятно… – произнесла, будто смакуя, предвкушая что-то.

Пауза, в течение которой мы посматривали друг на друга, казалось бы, длилась вечность, будто время и вовсе остановилось.

– Что ж, – Влас взял меня под локоть. – Идемте ужинать, я ужасно голоден.

За столом, будущий муженек галантно отодвинул мне стул и помог сесть, а затем, сел рядом, слева от меня. Напротив нас устроились его родители – мои будущие свекор и свекровь. Вообще, слово «свекровь» звучит жутко, потому, что в этом слове четко слышится слово «кровь», будто тонкий намек на то, что эта женщина будет попивать мою кровушку до самой моей жизни.

Стол ломился от изобилия еды, поэтому я не стала медлить и сдерживать свои порывы. Я ела, соблюдая все правила этикета, но много, так как в моем рту с утра даже крошки не водилось.