«Вот, наверное, и бегут с тех мест духи лесные и речные в топи да болота. Нынче им там не жизнь, а мука. В такую даль приехала Радмила. Разве в землях их нет целителей-ведунов?»

Зарислава взглянула в низкое прорубленное оконце.

Ослепительно сверкают шишаки на буйных головах воинов, переливаются кольчуги в лучах – томятся кмети в ожидании хозяйки на жаре полуденной. Поначалу напугали пришлые. Каждый при оружии, с мечом длиной в два локтя да с луком за плечом.

Деревенские вмиг кто топоры похватал, кто колья, а толку-то? Супротив воинов умелых да стрелы меткой – игрушки ребячьи. «А и правда, сколько же Радмила вёрст преодолела, чтобы в Ялынь попасть, представить сложно», – даже и жалко стало её.

Пока Ветрия разглядывала обручье княжны, сжимая его между ладонями, Зарислава продолжая хлопотать у очага, краем глаза наблюдала за Радмилой. И успела отметить, что глаза молодой девицы серые, что лужи на земле, густые гречишного цвета волосы, похожие на гриву у кобылы, стянуты в косу тугую, спадающую к бедру. Пригожа была Радмила – невеста видная, грудь пышная, талия узкая, бёдра широки – только и рожать богатырей-наследников. Впервые видела Зарислава столь богатое убранство: ткани красоты невиданной в стебельках да травинках, ну точно как живые, что на лугу нынче стелются. На висках подвески из латуни, на груди тяжёлая гривна из россыпи серебряных дисков.

Зарислава ненароком глянула на волхву. Ветрия рядом с княжной казалась ещё более статной. Волосы её, словно инеем тронутые, пышно спадали на спину. Прямая посадка головы, длинная шея, плечи узкие, пальцы тонкие. И взгляд оставался молодым – сиял лазурью. Только Зариславе было ведомо, что силу Ветрия с земли-матушки берёт.

– Кто же свадьбу играет весной, разве нельзя дождаться сбора урожая? Не ко времени ты собралась под венец, вот и тёмные силы потянулись, накликала ты их, теперь мешают, беду сулят, – забубнила волхва, задумчиво глядя на богатое украшение.

Радмила же от слов старухи стала бела, как снег.

– Я и так долго ждала.

– Кто она? Та, кто отраву княжичу подсыпает, – вдруг спросила матушка у княжны.

– Вагнара, внебрачная дочь Всеволода, князя сарьярьского острога.

Ветрия нахмурилась, вопросительно поглядела на пришлую, та поторопилась разъяснить:

– Cарьярьское княжество не так славится, нежели Волдарская твердыня, где правит ныне князь Горислав, отец Данияра. Но вес свой имеет, потому как на границе стоит острог, от степи оберегает, врагов в земли не пускает.

– А с чего бы ей княжича травить?

– Не ведаю, матушка, не спрашивай даже. Не знаю. Я пыталась гнать её, как увидала в хоромах Данияра, а она мне только в лицо посмеялась… Не справиться мне с ней одной.

– А что князь Горислав, отец Данияра, чем занят?

– Так князь раненный, – ответила Радмила и, видя недоумение в глазах Ветрии, продолжила: – Стрела отравленная подорвала здоровье его и дух. Умирает он. Целители больше не в силах помочь ему. Вот и венчание отложилось по этой самой беде… – Радмила затихла, сглотнула, продолжая умоляюще смотреть на волхву.

Ветрия вытянулась, переглянулась с Зариславой. Весть страшная. Жили они далеко, да наслышаны об угрозе лихой. Выходит, если Горислава не станет, то тяжко будет народам жить. А если и наследник недужит, так это беда грозит всем людям, кои живут под крылом его. Выходит, и ялыньским беда грозит?

– Об этом я не слыхивала, не ведаю… – промолвила волхва, обращаясь к гостье. – Чем же так князь перед Богами провинился, что они разгневались на него? Отец при смерти, сын недужит. Никак Лихо1 в княжестве поселился? Али проклятие?

– Как появилась Вагнара, Данияр стал отказываться от меня… – с отчаянием заключила Радмила, твердя всё о своём, не понимая, о чём спрашивает её Ветрия. – А ведь наш союз только укрепил бы княжества…

На лице волхвы впервые за всю недолгую беседу появилось удивление, что для Зариславы было в диковину.

– Вот как… – выдохнула она, отдавая назад обручье. – Одно могу сказать, коли женщина-чужачка рядом с суженым твоим, стало быть, голуба, похоже на колдовство сие деяние. Оморочили любого твоего, и девка эта сильная, правда, о силе своей не знает.

Остерегаться тебе надобно не её, а того, кто за ней стоит.

– Конечно! Я о том и говорю! Она это всё! – воскликнула Радмила так, что Зарислава вздрогнула. – Путь проделала большой ради него, – вскинула она подбородок, но быстро опомнилась, успокоилась: поди да погонит хозяйка гостью спесивую за порог. – Матушка-волхва, помоги. Выручи. Богами прошу. Матерью Сва2 заклинаю. Только на тебя надежда, в нашем-то княжестве и нет кудесниц умелых. Одарю златом и серебром, сколько пожелаешь, спаси только суженого моего.