Король тоже собрался уходить, а Лоррих за два шага преодолел между ними расстояние и предложил свою помощь. На этот раз Эльен Тайс ее принял, и с поникшим видом последовал за слугой. А я задумчиво хмыкнула и ушла к Арвелу, гадая, что же такого приготовил для меня принц.

– Как жаль… Как жаль!

Высокий, статный мужчина не старше тридцати смерил меня внимательным взглядом и всплеснул руками:

– Очень жаль, что мы не свиделись еще вчера, леди Цессара, когда я только прибыл в поместье. Непростительное упущение.

Он и одарил широкой улыбкой, отчего закрученные черные усы забавно приподнялись.

– Вы прекрасная девушка, и я безмерно рад, что судьба свела вас с моим кузеном.

«Конечно, судьба, – угрюмо подумала я. – Больше никто и ничто не способны на такую жестокость».

– И очень разочарован, что не повстречал вас вперед его высочества, – он подмигнул Рензелу, а я склонила голову и спрятала взор под ресницами, чтобы скрыть отблеск истинных мыслей.

– Вы очень добры, лорд Хастор, и обходительны.

Рензел хмыкнул, а я подумала: как порой интересно поворачивается жизнь. Герцог Хастор – первый гость в поместье, прибывший в честь нашего с принцем бракосочетания, племянник королевы Астарии, эксцентричный ловелас и расхититель женских сердец – даже не вспомнил, что две недели назад случайно толкнул меня на балу и не извинился. Тогда я для него была лишь дочерью бедного графа и не существовала, в отличие от богатой пышногрудой вдовствующей герцогини в ярко-алом платье, с которой он весь вечер проворковал. А теперь Растис радуется моей с принцем свадьбе. Называет меня прекрасной, не может взгляда оторвать и о чем-то там жалеет. Богатых не поймешь! То ли кровь их пропитана лестью, то ли близость с королевской семьей наделяет волшебным сиянием, и отныне тебя все замечают.

Даже сейчас карие глаза герцога не видели возле себя никого, кроме меня и принца, а ведь людей на улице собралось много. Только мы покинули гостиную, где меня дожидались черная тучка принц и ясное солнышко Растис, и вышли из замка, нас мигом окружили человек двадцать стражников и Ларис в придачу. Но герцог даже усом не повел. Словно их не существовало.

– Я долго думал, что же подарить будущей королеве, – герцог взмахнул ладонью, а принц Рензел устало кивнул и один из стражников отделился. – Может, драгоценности? Но я не знаю ваших предпочтений. Платье? Этот подарок удел супруга или любовника… – он смущенно откашлялся и продолжил. – Сладости? Сувениры? Портрет? Мелочно и неинтересно.

Он усмехнулся, когда я оглянулась на стук копыт и ахнула, увидев лошадь золотистого окраса.

– Слышал, вы книги любите, но посчитал глупостью тягаться с королевской библиотекой. И тогда я понял: достойной женщине нужна достойная кобыла, – он ласково похлопал лошадь по мощной шее, чтобы успокоить. От всеобщего внимания и тихого ропота она начала волноваться. – Уверен, Злата станет вам хорошей спутницей. Она мирная девочка, воспитанная, послушная… – ворковал герцог и вдруг осекся: – Или его высочество уже подарил вам лошадь?

– Нет, Растис, – ответил вместо меня принц. – Не успел.

«Даже и не думал», – было написано на его лице.

– Как же это замечательно! Я оказался первым, – пухлые губы мужчины растянулись в коварной ухмылке, отчего его слова прозвучали немного… Двусмысленными. А если учесть его репутацию, то вовсе пошлыми. – Не желаете обкатать, миледи?

С многозначительным видом он подвел ко мне Злату, а я еле удержалась, чтобы не закатить глаза. Либо я думаю не о том, либо Растис продолжает свою игру в ассоциации.

– Вряд ли граф Адье мог себе позволить приобрести подобных скакунов.

Последние слова Растиса укололи, хотя ехидства в них не заметила. Наверное, потому что из уст богачей, даже простая действительность звучит, точно глас превосходства. Или им говорит моя предвзятость? В любом случае, каким бы неприятным герцог ни казался, его подарок нашел отклик в моем сердце.

– Не думаю, что это хорошая идея, – возразил на предложение прогуляться принц.

А я словно заколдованная шагнула к лошади. Ее сверкающая золотом шерсть, мягкая белая грива, добродушный и немного наивный взгляд очаровывали. Когда же я приблизилась и протянула руку, Злата ткнулась носом мне в ладонь, и между нами словно проскочила искра.

Еще ребенком я всей душой влюбилась в лошадей. Смотрела на них с трепетом, удивлялась их величию и радовалась прогулкам с папенькой. Папенька часто сажал меня перед собой в старое потертое седло, крепко обнимал, чтобы я не упала, и позволял Вихрю – тогда молодому жеребцу – нести нас по лесам и полям. Я радостно смеялась, просила скакать быстрее, ловила руками ветер и совсем не чувствовала страха. Только тепло отеческих объятий, защищенность и свободу, подаренную Вихрем. Наверное, лишь тогда я была по-настоящему счастлива.