– Доброе утро, Людмила Сергеевна, у вас все хорошо? – забеспокоилась она.

– Да вот думаю, как быстротечно время. А сейчас, когда времени почти не осталось, вспоминаешь, сколько всего хотелось сделать, да не получилось, в силу разных причин. И не сделать уже никогда. Глупо как-то всё, нелепо, бессмысленно. Не думайте, Юля, что я жалуюсь, просто мысли вслух, – Людмила Сергеевна, наконец, оторвала свой взгляд от окна, посмотрела на соседку и села к столу.

– Да что вы, у вас еще есть время, надо только выбрать самое важное и самое реальное. Кому-то жизни не хватит для того, чтобы доехать до соседнего города, а кто-то за полгода всю страну объедет. Все зависит от человека, от его решимости. Это непреодолимая сила, которая способна горы свернуть, – Юлия Павловна заговорила с жаром, удивляясь тому, как убедительно звучат её собственные слова.

Ей захотелось незамедлительно отдать всю свою любовь умирающей женщине, а часть этой любви –милому Саше. Если б только он мог это почувствовать. Юлия Павловна искренне верила – ради любимых сейчас она способна горы свернуть, и хотела заразить Людмилу Сергеевну своей верой. Впрочем, что конкретно нужно для этого сделать женщина не очень-то и понимала, а потому просто начала говорить о том, что первым пришло в голову. А в голову Юлии Павловне почему-то пришла мысль о Саше и Сашиной так и не написанной книге.

– Я никогда никому не рассказывала, но мой муж в последние годы все говорил, что хочет написать книгу. Что он придумал необыкновенных героев и невероятные события, происходящие с ними. И что он носит эту книгу в себе, постоянно её сочиняет, додумывает новые сцены. Он полагал даже, что эта книга могла бы стать бестселлером на книжном рынке. Но так ничего и не успел – скоропостижно умер, не написав даже строчку этой книги. А самое главное – то, о чем я не перестаю жалеть – представляете, Людмила Сергеевна, я ведь даже не спросила мужа, о чем он хотел написать, о чём была его книга. Казалось, успею еще. У Саши было легкое перо, он умел писать интересно и просто, его даже печатали в разных журналах. А вот, книгу унес с собой, – Юлия Павловна замолчала ненадолго, посмотрела на соседку, отметила про себя, что та слушает внимательно и решила продолжить свой рассказ:

– А еще мой муж писал стихи. Хорошие стихи, правда, несколько сложноватые для неподготовленного читателя. Он всё хотел, чтобы я тоже попробовала написать стихотворение. Даже объяснил, как это делается. Мол, нужно лишь правильно настроиться и внимательно слушать всё, что приходит в голову. И просто записывать это. Саша мой был убежден, все строки стихов давно написаны, их всего лишь надо поймать, уловить в потоке сознания Вселенной и перенести на бумагу. А так как порядок записи у каждого индивидуален, поэтому стихи не похожи один на другой.

– В общем, как-то так, – Юлия Павловна слегка запнулась, так как поняла, что потеряла мысль.

– Ну и что, написала хоть одно стихотворение? – спросила Людмила Сергеевна.

– Да, написала, и не одно, – призналась Юлия Павловна, ей было приятно, что соседка проявляет внимание к её словам, – я даже увлекалась этим какое-то время. Знаете, процесс стихосложения так захватывает! Но у меня работа, семья была, а стихи требуют настроя и тишины, сосредоточенности, в общем, вскоре забросила я это занятие. Тем более шедевры у меня не получились, на мой взгляд. Лежат мои стихи где-то, в блокнотике записанные.

– А почитать можешь? – сказала вдруг Людмила Сергеевна.

– Сейчас? Вам правда интересно? Я, в общем, не против, только сразу предупреждаю, стихи у меня простенькие, ничего особенного, – и Юлия Павловна, почувствовав странное, но приятное возбуждение, поспешила на поиски блокнота, который не видела со времени переезда.

Маленькая тетрадка в сиреневатой обложке нашлась почти сразу. И соседки на кухне битый час перечитывали и обсуждали стихи, написанные когда-то Юлией Павловной. А одно из стихотворений так понравилось Людмиле Сергеевне, что она попросила:

– Юля, ты подпиши карандашиком сверху, «посвящается Людмиле Поповой», а внизу подпись поставь – «Юлия Сорокина», а я сфотографирую себе на телефон, может, когда-нибудь захочу перечитать.

– Конечно, с удовольствием посвящу его вам, Людмила Сергеевна, – обрадовалась предложению Юлия Павловна.

Так её стихотворение перекочевало в телефон соседки.

Во время этого утреннего разговора Юлия Павловна выяснила – когда-то, в 1980-е годы, соседка с со своим мужем часто бывали в Москве. Супруг Людмилы Сергеевны какое-то время прожил в столице и любил этот город, знал многие уютные уголки и заветные места. Супругам нравилось бродить по Москве без определённой цели, просто так. В одну из таких поездок муж Людмилы Сергеевны показал жене московское место, которое наиболее близко его сердцу – Новодевичий монастырь.

Был ясный осенний день, в воздухе витал горьковатый запах свежесброшенной листвы, солнце светило по-домашнему, как торшер – уютно и деликатно. По пруду беззвучно скользили, прочерчивая чёткие линии на глянце воды, утки. Звук шагов по тротуару отдавался лёгким эхом в пламенеющих на склоне кустах. Людмила Сергеевна сразу прониклась тихой красотой этого места. С тех пор в каждый приезд они с мужем приходили сюда. Им нравилось проводить время, прогуливаясь вдоль прудов у стен монастыря.

Людмила Сергеевна с восторгом поведала Юлии Павловне как прекрасно отражение церквей, колокольни и башен на поверхности воды в ясную погоду, когда синева неба оттенена золотом куполов, а в пруду плавают желтые листья и утки ныряют прямо в облака, отражающиеся в воде. И в этот миг Юлии Павловне отчаянно захотелось, чтобы умирающая женщина, хотя бы на короткое время окунулась в светлое прошлое, пережила ещё раз дорогие сердцу воспоминания. Ей представилось, как радостно зарумянится при виде Новодевичьего монастыря бледное лицо Людмилы Сергеевны, как озарится оно довольной улыбкой. И тогда женщина поняла – она не может не сделать этому, ставшему по-настоящему родным ей человеку, последний подарок.