– Он торт и цветы маме привез, – вступился за меня Сашка. – А вы как раз вовремя, мама уже чай заварила! Стынет все! – возмутился парень вновь, бесцеремонно забирая у меня пакет и цветы. – Торт сам себя не съест, между прочим! – важно добавил он, прежде чем скрыться за поворотом, чем вызвал всеобщую улыбку.

– Ты, значит, Денис, тоже на чай приглашен? – вновь повернулся ко мне мужчина.

– Он еще не дал своего согласия, пап. Не думаю, что мы можем задерживать его. Наверняка у Дениса Станиславовича найдутся дела в свой выходной, вместо того, чтобы пить с нами чай, – произнесла Маргарита с виноватой улыбкой. Причем, действительно, виноватой, словно чувствовала неловкость передо мной за своих навязчивых, по ее мнению, родных.

– Думаю, на чашку чая я могу остаться, – улыбнулся я, встретившись взглядом с Маргаритой и заметив промелькнувшие удивление с сомнением в ее глазах.

***

Более неловкого чаепития я себе с трудом представляю. Если бы кто-то с утра сказал мне, что меньше чем через два часа я буду отмечать свой день рождения в окружении родных и… Розмаря, полагаю, посчитала бы шутку настолько не смешной, что даже не попыталась бы улыбнуться. Но что-то пошло явно не так.

И вот, как итог, я сижу напротив того самого «не так» и со смешанными чувствами наблюдаю, как он ведет непринужденную беседу с моим отцом и сыном. Мне же оставалось в растерянности размышлять, как так вообще вышло, и с тоской провожать взглядом очередную порцию коньяка, который за моим «чаепитием» распивали Розмарь и папа. Мне бы сейчас расслабиться тоже не помешало, но нарушать собственные установленные правила, как не пить при сыне, я не собиралась.

– Признаться честно, я удивлен, что застал Маргариту Викторовну сегодня дома, – донеслось до меня, пока я ковыряла вилкой свой кусок торта. Подняла взгляд, заметив, как уже довольно расслабленный Денис Станиславович, вежливо улыбается моему отцу. – Тридцать лет – это событие, – виновато пожал он плечами, поясняя свои слова, и украдкой посмотрел на меня. – Потому думал, что Маргарита будет отмечать праздник не дома.

У меня прямо зачесался язык не только съязвить по поводу его высказывания, примерно представляя, как он сам должен был отмечать свои юбилеи, но и попросить прекратить обращаться ко мне так панибратски, на что дал свое великодушное разрешение папа, чем Розмарь с охотой воспользовался.

– Насколько себя помню, Ритуся не любила шумных праздников, – добродушно усмехнулся папа, разливая остатки коньяка по рюмкам, планомерно спаивая моего начальника. – Всегда тихо и по-домашнему, в кругу семьи, – пожал папа широкими плечами, пока Лида – его вторая жена отвлекала Сашку, отчаявшись разговорить меня. – Сколько ни пытался я вытащить ее хотя бы в ресторан, она всегда отказывается.

Розмарь посмотрел на меня, то ли с удивлением, то ли с сомнением, а я внезапно ощутила раздражение, подумав, что он может принять меня за закоренелую ханжу.

– Периодически я все же выбираюсь в люди, папа, – проворчала я. – Мне этого достаточно.

– Да неужели? – перевел на меня свое внимание отец, а я резко пожалела, что вообще рот открыла. – Когда ты в последний раз посещала хоть какое-то место, кроме дома и работы? – вздернул он бровь, а я приоткрыла рот, но папа меня перебил: – Недавний инцидент с больницей – не считается.

– Я и не про больницу, – насупилась я, недовольная тем, что, несмотря на мое нежелание, сама же спровоцировала обсуждение моей личной жизни при Розмаре. Которого, вообще, здесь быть не должно!!! И это тоже выбивало из равновесия.

Чего он вообще тут сидит? Судя по его виду при появлении на моем пороге сегодня, он и сам отчаянно желал свалить, как можно скорее, нисколько не радостный от навязанной обязанности! Так нет, сидит себе довольный, жрет папин коньяк и вид имеет такой, словно никуда и не торопится. Кажется, он в моей квартире ощущает себя более чем уютно. И вот это вымораживало больше всего!

– Вот на завтра, например, меня пригласили на день рождения, – проворчала я, отводя взгляд.

– Это на который ты отказалась идти? – ехидно так улыбнулся отец.

– Я не могу оставить Сашку, – решила я защищаться до последнего.

– Мам, я, вообще-то, уже взрослый, – обиделся сын. – Уж лечь вечером в постель самостоятельно сумею, – фыркнул он важно, отчего мне стало совестно… так как бывали моменты, что вариантов других, кроме как учится самостоятельности, я ему не оставляла. И от этого стало горько. Даже привычные отговорки, что на работе я пропадаю для его же блага – перестают себя оправдывать.

– Я хотела побыть этот день с тобой, – тихо произнесла я, посмотрев на сына и мысленно обмирая от осознания того, каким взрослым и красивым он становится. Совсем как его отец… точной копией которого был Сашка. И это тоже больно било, потому что я боялась, что могу вырастить точную копию не только внешне, но и во всем остальном. Чего допустить точно не могла. Но, все к этому шло, и я ничего не могла с этим поделать, как ни старалась. – Я тебя неделю не видела.

На это мгновение я даже забыла о том, что в одной комнате со мной Розмарь, которому показывать свою слабость я точно не могла и не хотела. Однажды позволила себе слабину, так теперь он за моим столом сидит и пьет коллекционный коньяк с моим отцом. Дальше что ждать? Что он будет сюда, как на работу ходить?