Шрифт:
Зато в злобной мымре никто не узнает миловидную наследницу Эшеров – одно это примиряло со всеми предстоящими неудобствами.
Пересыпая монеты из золотой шкатулки в мешочек на поясе, я пыталась составить план будущих действий. И как-то незаметно упустила тот факт, что в облике старухи меня увидят не только посетители борделя и его смотрительница, но и мой голубоглазый остроухий возлюбленный.
Глава 7. Клиентка под оборотным, или Не покупай меня больше
С тех пор как последняя клиентка ушла, песок в часах на тумбочке давно высыпался. Надо было спуститься вниз, но никак не удавалось заставить себя подняться с постели. Он лежал на кровати в расстегнутых брюках, смотрел в потолок и ждал, когда о нем вспомнят – когда ошейник на горле утопит его в океане боли.
Надо было спуститься вниз.
Надо было.
Он не хотел.
Последние триста лет он только этим и занимался: спускался ниже и ниже. Даже не спускался – падал. С того дня, когда его, окровавленного, потерявшего сознание, бросили на поле боя, посчитав мертвым. Возможно, его не заметили под телами других павших воинов. Не сражение тогда было мясорубкой.
Он вздохнул, потянулся к тумбочке и перевернул часы. Песок тонкой струйкой сыпался из одного стеклянного сосуда в другой, и эльфу казалось, что это не время утекает – его жизнь.
Бессмысленная. Полная позора.
На каторге было проще. На галере он просто греб и греб, звенел цепями, наваливался на весла. Без остановки. Восемь часов, шестнадцать. Пока не падал, отключаясь и не реагируя на удары надсмотрщиков.
Времени на раздумья не оставалось, и теперь он ясно понимал, какая это на самом деле благодать – пустая голова. Голова без единой мысли.
В тяжелом физическом труде не было ничего постыдного. Несмотря на жажду, голод и отупляющую усталость, несмотря на то, что спал он на скользкой жесткой лавке в обнимку с веслом, а когда не спал, подставлял спину под плеть – несмотря на все это, он бы предпочел и дальше быть галерным рабом, чем из ночи в ночь с отвращением ублажать незнакомых женщин.
Иногда красота – проклятие. Его заметили. Даже исхудавший, обожженный солнцем, с иссеченной спиной, он оставался нечеловечески привлекателен.
«Мы сделаем на нем много денег, – сказала взошедшая на судно женщина с медными волосами. – Какая прелестная экзотическая зверушка».
Он поднялся с постели, застегнул штаны, бесцельно прошелся по комнате и снова перевернул песочные часы. Когда время истечет, он спустится в общий зал. Снова станет товаром. Будет терпеть липкие взгляды, прикосновения, от которых по телу пробегает дрожь омерзения.
До чего он докатился…
Он, когда-то бывший королем.
Эдриэл давно решил, что та жизнь в прошлом, что он – не он вовсе и никакого отношения к блистательному королю Ашенвилля не имеет. Легче было считать себя мертвым, павшим на поле боя, чем бесконечно сравнивать прежнее и нынешнее положения.
Даже о единственном сыне Эдриэл старался не вспоминать, не бередить душевные раны. Не думать о том, что никогда его не увидит, что бросил разоренное войной королевство на неопытного юнца. Справился Лионель с этой ношей или согнулся под ее тяжестью? Считал отца погибшим или пропавшим без вести? Искал ли его? Завел ли собственных детей?
Триста лет в неведении. Триста лет!
Эдриэл достал из кармана и покрутил в руках маленький красный камешек. Из головы не выходила обронившая его девчонка, наследница Эшеров, – кажется, так назвала ее Сесиль.
Наверное, Эдриэл сошел с ума. Да, никаких сомнений – он сошел с ума. Три века каторги не прошли бесследно. Жизнь в аду помутила рассудок. Иначе как объяснить привидевшийся ему свет истинной пары? Не могла его кожа вспыхнуть золотом под чужой ладонью. Не снова. Не во второй раз.
У Эдриэла уже была истинная – женщина, идеально ему подходившая. Его жена. Мать его сына, погибшая в родах. Судьба не давала эльфам второго шанса на счастье. История не знала подобных случаев, а значит, волшебное сияние – игра уставшего, отчаявшегося рассудка. Он просто утомился, давно не спал, выпил слишком много возбуждающего зелья. Кто знал, какие у того побочные эффекты?
Золотое мерцание ему почудилось.
И к лучшему. Встретить истинную пару в нынешнем положении было бы настоящей насмешкой судьбы.
Полюбить сейчас, когда он никто, хуже любого нищего…
Дверь в комнату со скрипом открылась, и одновременно под ошейником кольнуло болью. Сесиль дала почувствовать свое недовольство. Слишком много времени Эдриэл провел наверху.
Он напрягся. На пороге возникла смотрительница борделя, за ее спиной маячила старуха с крючковатым носом и фигурой гиппопотама. Новая клиентка?