– Настоящая крепость, – подумал Дага, окинув взором каменный двухэтажный дом с остроконечной черепичной крышей, тоненькую струйку дыма, уходящую в посветлевшее небо, коновязь под раскидистым дубом.

Кучер Пьер учтиво распахнул тяжелую дверь. Запах свечей, жареного мяса и потрескивание дров в очаге встретили наших героев. В полумраке зала Дага увидел шесть добротных столов. За одним, что стоял у окна, сидели трое парней и оживлённо разговаривали. Рядом с очагом стояла конторка, над которой склонился седовласый мужчина. Это был Рустам. Подняв голову, он взглянул в сторону де Пуаре и воскликнул:

– Боже мой! Какие гости! Милости прошу, милорд, к столу. Лучшие вина, салаты, фрукты и вкусная отбивная из телятины к вашим услугам.

– Здравствуй, Рустам. Накормишь уставших путников? – поприветствовал хозяина де Пуаре, усаживаясь за стол у очага, и, обратившись к Даге, добавил:

– С детства люблю треск горящих поленьев, отчий дом напоминает.

Миловидная служанка в кружевном белом передничке проворно подала блюда и налила вино в бокалы. Наблюдая за ней, Дага кивнул Лекарю и усмехнулся:

– Бесконечно могу смотреть на огонь, воду и красивых женщин,

Шевалье, перехватив взгляд Даги, с иронией в голосе сказал:

– В Париже любовь и ненависть вызывают такой взрыв страстей, что чертям в аду становится жарко, а объятия красавиц зачастую приводят на эшафот или убивают ядом.

– По–моему, ты ошибаешься, – возразил Дага, отпивая глоток терпкого вина, – Женщины созданы для любви. Есть, конечно, и пиратки, но даже они мечтают о душевном тепле и мужской ласке.

– Сразу видно, что ты плохо знаешь женскую натуру. Верить женщинам нельзя. Рядом с их любовью уживается ревность и мстительность. Попробуй отказать женщине, и получишь разъярённую фурию, спастись от которой можно только бегством, – промолвил де Пуаре, – В прошлом году Ларейни арестовал маркизу де Бренвийе, дочь парижского гражданского лейтенанта де Обрэ. А знаешь за что? Она отравила своего отца и пыталась отправить на тот свет братьев и сестру. Как выяснилось, её фанатическая страсть к зельям не знала границ. Представляешь, красавица маркиза дарила отравленное печенье больным в госпитале для бедняков. Слава Богу, на Гревской площади18 палач отрубил ей голову, а тело сжег на костре. Одному Богу известно, скольких любовников она отравила по прихоти или ревности. А вы говорите, для любви!

– Маркиза готовила яды? – изумился Лекарь.

– Поговаривают, что зелье ей продавала Катрин Дезейе, очаровательная женушка ювелира Монвуазена, снабжавшая ядами родовитые семейства, – ответил де Пуаре и посмотрел на хлопнувшую дверь. В зал вошёл посетитель в поношенном черном плаще. Читатель, наверное, догадался, что это был Жульен Гране. Он тяжело опустился на скамью у стола в глубине зала. В полумраке де Пуаре не разглядел его лица, однако появление одинокого путника в столь ранний час насторожило шевалье.

– Ночью в одиночку ездят отчаянные смельчаки, а этот господин явно не из них, да и после седла ноги едва переставляет, – подумал де Пуаре и жестом руки подозвал Рустама. Когда тот подошел, тихо спросил:

– Подскажи-ка, ты знаешь парня, что сел за стол в глубине зала?

– Несколько раз он останавливался у меня. Слышал, будто служит приказчиком у бакалейщика в Гавре, – ответил Рустам.

– Странно, что за нужда погнала его в ночь? Возьми-ка десять су за вино и закуски. Нам пора, – пробормотал де Пуаре, протягивая деньги Рустаму.

Иезуитский шпион. Засада в лесу.

Солнечное утро, наполненное щебетом птиц, мерное покачивание кареты, убаюкали Дагу. Откинувшись на спинку сиденья, он задремал, опустив голову на грудь. Лекарь осторожно, чтобы его не разбудить, шепотом спросил де Пуаре:

– Что случилось? Почему уехали, толком и не отдохнув?

– Предчувствие беды погнало в дорогу. В гостинице увидел странного типа. Он зашел следом за нами. Рустам сказал, что парень служит у бакалейщика в Гавре. Что могло его погнать ночью в дорогу? Хороший хозяин в эту пору собаку не выгонит за ворота. Я знаю, что среди торговцев иезуиты вербуют шпионов, вот и думаю, а не следят ли за нами? – прошептал де Пуаре.

– Мне ваши страхи кажутся напрасными, – возразил Лекарь, – Мало ли какие причины погнали парня в ночь.

– Согласен, могу и ошибиться, – промолвил шевалье, – Но бережёного и Бог бережёт. Моя интуиция не раз спасала от смерти и козней недругов. Сейчас будет лес. Остановимся в сторонке и понаблюдаем за дорогой. Бьюсь об заклад, что увидим того типа.

Прошло около часа, прежде чем колёса загрохотали по извилистой лесной дороге. По приказу де Пуаре кучер спрятал карету за холмом, поросшим кустарником, а шевалье, прокравшись к дороге, притаился за вековым дубом и стал наблюдать. Ждать ему пришлось недолго. Раздался конский топот и показался всадник. В нём де Пуаре узнал Жульена Гране, и тихо выругался:

– Дьявол! Шпионит-таки за нами. Торопится, сволочь, галопом скачет. Что же тебе надо-то от нас?

Лекарь тем временем разбудил Дагу и рассказал о подозрениях шевалье.

– Якорь мне в днище! Не хватало ещё во Франции попасть в лапы инквизиции. А может разбойнички за золотом охотятся? Надо бы схватить ищейку и допросить с пристрастием, – обозлился Дага, – Не дают, черти, отдохнуть от драк и абордажей, так и лезут на шпагу.

– Я не уверен, что это хорошая мысль, капитан. Схватить всегда успеем. Пусть следит, скрывать-то нам нечего, – возразил Лекарь, – Он же не знает о наших подозрениях. Вернемся в Гавр, там и прижмем хвост ищейке. В трюме ему место всегда найдется.