– Да нам-то чего вашей "Белой руки" стрематься?
– рассудительно ответствует машинист.
– Мы, слава те, Господи, не бандюки в мерсах, и не Чубайсы какие. Бог в помощь...

– Золотые слова, - хмыкает Робингуд.
– А теперь быстро - как зовут мужиков из того экипажа, что вы меняете?

Машинист с помощником переглядываются.

– Колька Снегирев, небось... С Женькой Марченко.

...Когда по прошествии минут полутора у платформы тормозит поезд, машинист с помощником стоят уже в ожидании на прежнем месте у края перрона; Робингуд, заложив руки за спину, скучает чуть позади них, еще двое "метровских" болтают о чем-то своем чуть в сторонке, а третий по-прежнему страхует дверь в служебное помещение, где сейчас пьют газировку и перекидываются в картишки еще человек шесть машинистов-сменщиков. Шипя, раздвигаются двери вагонов, со щелчком отворяется дверь кабины; сменяющийся и заступающий экипажи обмениваются обычным приветствием - и тут одного из прибывших, рыжего и веснушчатого, окликают сбоку:

– Эй, слышь! Снегирев - это не ты, часом, будешь?

– Ну, я...

– Тебе Серега Власов со Второй дистанции просил должок передать, за позавчерашнее, - и с этими словами вручает ему лиловую пятисотенную.

– Какой такой должок?
– изумляется рыжий.

– Ты совсем, что ль, ни хрена не помнишь?

– Ну, не так чтоб совсем...
– погружается в тяжкие раздумья рыжий; нет, это что ж с памятью-то творится, а, дорогие товарищи?.. И пили-то вроде не много...

– Эх, чует мое сердце: надо было мне ее заныкать, а Сереге сказать, мол, так и так, всё путем, отдал - ты б, небось, всё одно не вспомнил... Ладно, бывайте здоровы, алканавты!
– и с этими словами вестник, вместе с обоими своими спутниками скрывается в вагоне, сопровождаемый обескураженным "Сереге привет!" рыжего.

"Осторожно, двери закрываются!.."

А пока на перроне перед первым вагоном шел этот занимательный базар, сменная бригада успела занять свое место в кабине; на то, что в ее составе почему-то оказалось три человека вместо обычных двух, обратить внимание было, естественно, некому...

...Тут бы вполне к месту было продолжить объяву "Осторожно, двери закрываются!.." известным "...Следующая станция - Стокгольм", но нашим угонщикам метропоезда идиотская реклама ни к чему. Так что - "Осторожно, двери закрываются! Следующая станция - Смоленская".

61

На Смоленской Робингуд дает распоряжение машинистам, пристегнутым ("...Давайте-ка, ребята - для пущего спокойствия, и вашего тоже..."), на манер галерных рабов, наручниками к своим штурвалам-контролерам:

– Командуйте пассажирам, чтоб вытряхались из вагонов, типа - "Поезд следует в депо"...

Этот приказ угонщиков машинисты выполняют с явным облегчением как-никак, за людей в поезде отвечаешь не только перед начальством и инструкцией... Так что когда вагонные двери вновь захлопываются, автоматически включающееся при этом "...Следующая станция - Киевская" выслушивать уже некому; ну, кроме троих оставшихся в первом вагоне ряженых. Когда поезд, разгоняясь, ныряет во тьму тоннеля, один из них распахивает дверь в кабину, другой же быстро бежит вдоль состава назад, отпирая при этом торцевым ключом двери между вагонами и оставляя их за собою незапертыми.

А пустой поезд меж тем несется, рассекая подземный мрак... Впрочем, рассекать оный мрак ему приходится не слишком долго (если уж быть совсем точным - ровно 22 секунды), ибо по прошествии означенного времени сей раскрашенный в две краски - синь и аквамарин - земляной червь внезапно предстает лучам дневного светила: начинается метромост через Москву-реку. Вот тут Робингуд и командует железным голосом:

– Тормози!

– Ты чего, обалдел? Линию закупорим...

– Тормози, - повторяет атаман, приставляя для убедительности пистолет к голове машиниста.
– Шутки кончились. Езжай шагом, со скоростью пешехода. Понадобится - остановишь вовсе. Открывай двери вагонов по правому борту только по правому!

– Сколько времени тебе надо?
– угрюмо подчиняется тот под бешенный визг тормозов.

– Минуты две...
– Робингуд чуть склоняется к боковому стеклу кабины, оценивая на глаз дистанцию до стремительно приближающегося с юга, со стороны соседнего, Бородинского, моста, оранжевого вертолета.
– От силы три.

62

В оранжевом вертолете - последние приготовления. Трепещущий от страха Ибрагим-бек покорно застегивает пуговицы метрополитеновской формы, плохо попадая в петли дрожащими пальцами; шея посла аккуратно замотана бинтом, скрывающим теперь от сторонних взоров его пластитовый "коровий колокольчик". Ванюша, тоже в голубовато-сером метровском, принимает из рук ниндзя поставленный тем на предохранитель блокиратор взрывателя с временно погасшими рубиновыми лампочками - "Спи глазок, спи другой!"; сам ниндзя успел переодеться в черное, но это отнюдь не киношный комбинезон - обычный адидасовский тренировочный костюм "Рэкетир-92" плюс бандана а-ля-улёт. Как ни странно, больше всего на голливудского ниндзя смахивает пилот вертолета - черный комбез с облегающим голову капюшоном (хотя ему-то зачем?), который сейчас, полуобернувшись из своего кресла, бросает:

– Готовы? Заходим на цель!

63

Поезд, как ему и велено, движется по мосту с почти пешеходной скоростью - один колесный перестук на три удара сердца; вагонные двери правого его борта, обращенного на север, в сторону Белого дома, распахнуты, левого (что на юг, к Бородинскому мосту) закрыты, и стекла их ярко бликуют под солнечными лучами. Рыжая стрекоза же, ведомая пилотом-виртуозом, легендарным Петровичем, выйдя из немыслимого виража, зависла метрах в пяти над рельсами, чуть правее поезда:

– Пошли!!!

Ванюша съезжает вниз по выкидному тросу; дюльферить ему приходится на одной правой - левая занята схваченным в охапку наркопослом, который в ужасе отбивается, вопя: "Не-е-ет!! Не хочу-у-у!!"; ощутив же под ногами твердь моста, Его Превосходительство на миг облегченно обмякает в объятиях похитителя. Ниндзя спрыгивает просто так: для него это не высота. Вагоны катятся мимо них ("так-так!" - - - "так-так!" - - - "так-так!") буквально в паре метров, призывно маня распахнутыми дверьми, из которых выглядывают готовые прийти на помощь бойцы Робингуда. Конечно, нетренированный человек, вроде Его Превосходительства, на ходу в вагон не очень-то запрыгнет даже и в таких сверхтепличных условиях, так что Ванюша-Маленький просто-напросто воздымает посла на вытянутых руках, будто куль грязного белья, и "Йэ-эх-х!" - зашвыривает вовнутрь, сам же с легкостью девочки-гимнастки запрыгивает в следующую дверь. Бегущий вдоль состава ниндзя дает условную отмашку, двери с шипением закрываются, и поезд начинает резко набирать ход. Уложились в 2 минуты 26 секунд. Порядок.