Шрифт:
И, знаете ли, пристрастился!
Родители прилетели со Шпицбергена, отец только хмыкнул, а мать на час завелась. Ты что, ненормальный? Тебе что, больше всех надо? У всех дети как дети, а у нас прямо горе луковое, пюре абрикосовое…
Другие тоже смеются, говорят, совсем вывалился, впрочем, что от меня еще можно ожидать? Реконструктор, теперь вот еще пиявочник, скоро на кадзюбуцу запишется…
А я не стесняюсь, я говорю – читайте Толстого, читайте Батюшкова! Да в русской литературе все через одного главные герои к вискам приставляли, раньше это считалось признаком хорошего вкуса, подлинного аристократизма!
Вспомнить Онегина, вспомнить эти бессмертные строки:
В бокалах демоны играютИ роз кружатся лепесткиИ пйрсты черные сжимаютЕё мрамурные виски…Каждый раз, когда вспоминаю, мороз по коже. Как сказано! «И пе€рсты черные сжимают, ее мрамо€рные виски…» Поэзия!
Или Наполеон. Заядлый был пиявочник, большой ценитель, знаток. И перед каждой битвой приставлял к вискам полдюжины, а иногда, в самые ответственные моменты, даже и больше.
А перед Ватерлоо случилась незадача. Наполеон выписал себе пятнадцать дюжин из известных пиявочных садков близ Антверпена, однако английская разведка перехватила обоз, и Наполеон вступил в сражение, переполненный дурной кровью…
Результат известен.
Я представил Аврору, представил, как к ее красивой голове приставлена добрая дюжина, лучше всего из садков Филадельфии, представил, как растворяются дурные мысли…
Может, я псих?
Опять вывалился.
– Я тебе перешлю, – пообещал я, – когда выберемся. Их можно хранить в анабиозе, в таких платиновых капсулах…
– Давай потом об этом, а?
У Авроры сильно заурчал живот.
– Что ты можешь нам предложить? – спросила она. – Ты ведь наверняка знаешь много всякой ерунды…
И это мне говорит поедательница дохлых гусениц! Я на секунду закрыл глаза, потом начал выдавать:
– Есть много способов выяснения отношений. Я не беру классические дуэли на шпагах, пистолетах…
– В них ты мастер, – неделикатно напомнила Аврора.
– …ядах и тепловозах, – продолжил я. – Это все неоднократно опробовано и неинтересно. Можно решить наш вопрос заплывом. Мы прыгнем в море и поплывем.
– Куда?
– Никуда. К горизонту. Плывем и плывем, кто первый сдастся и начнет тонуть – тот и проиграл.
– Это неплохой вариант, – кивнула Аврора, – но есть трудности. Можно отплыть так далеко от острова, что потеряемся. Или будешь подхвачен течением. А это уже открытый океан и… ну, сам понимаешь.
– Согласен. Предлагаю так. Я брошу в море монету, а мы будем за ней нырять, кто первый достанет…
Аврора прищелкнула языком и сказала:
– А другая монета, точно такая же, будет в это время лежать у тебя в кармане. Знаю такие штуки. Давай дальше.
Я кивнул.
– Можно устроить дуэль на воде. Будем пить воду. Кого первого стошнит…
– Несерьезно, – отвергла Аврора. – К тому же ты наверняка знаешь гору ухищрений.
– Ну, какие могут быть ухищрения…
– Можно наесться соли. И тогда выпьешь гораздо больше.
Аврора показала мне язык.
– Ну, ты и сама тогда можешь наесться соли… – пожал я плечами.
– Не хочу я есть соль! – опять занервничала она. – Сам ешь соль!
– Ну, тебе не угодишь!
Я тоже начинал злиться. Девчонки – они всегда такие – все им вечно не так. Соль есть не хотят, нырять тоже. А я придумывай тут разное, но я не сказочник, между прочим, я человек разумный.
– Есть старые, но надежные способы, – сказал я. – Вот можно взять плетки…
– Ты по плеткам, я гляжу, спец.
Я в очередной раз сделал вид, что не услышал этой бестактности. В конце концов, Аврора всего лишь девчонка, что с нее взять? Я был терпелив.
– Надо взять две плетки и сесть друг напротив друга. А потом начать хлестать. Один раз я, другой ты. И так до тех пор, пока кто-то не вырубится.
– Исключено, – отказалась Аврора.
– Нет, я понимаю, что это не для тебя, это все-таки больше мужская…
– Тут дело не в том – мужская или не мужская, просто у тебя толстая бегемочья шкура, а у меня нет.
– Как знаешь.
Я принялся доедать бутерброд. И запивать газировкой. Хорошая газировка, удивительно бодрит. Хотя меня сейчас все бодрит, даже авроровская лысина, гляжу на нее – и бодрюсь.
– Можно…
– Только не предлагай лезть на скорость на скалу, биться мешками на бревне и задерживать дыхание! – опередила Аврора.
– Как знаешь. Сыграть еще можно.
– Во что? – Аврора вспомнила про орех, принялась грызть.