И все же парочку заголовков я прочла. Очередной выходец Пасарея нарушил закон и не понес наказания, в старых трущобах Шера обвалился балкон аварийного дома под весом какого-то дедка, долгое время добивавшегося ремонта балконов и улучшения жилищных условий, что довольно иронично, и относительно неприметная заметка про семейство из того же Пасарея, утопающих в несчастьях. Довольно скучная история про знатную семью, в которых то и дело кто-то умирал. На фоне прочих историй она казалась высосанной из пальца, плюс автор явно набивал знаки, поэтому приплел проклятия, злой рок и теории заговоров. Подобное максимум вызывало ухмылку и сомнения в здравости ума журналиста.

Перелистывая ленту личной страницы в очередной раз, бросила взгляд на время и чуть ли не подпрыгнув на месте, чертыхнулась про себя.

Вскочив и ещё не до конца проглотив пиццу, побежала собираться. Быстро умылась и кое-как пригладила непослушные пряди русых волос, которые доставляли мне кучу проблем с самого детства и даже короткая стрижка, чуть ниже подбородка, не уняла их бунтарский дух, даже наоборот сподвигла на новые идея террора над несчастной мной. Теперь волосы не просто не желали расчесываться и лежать единой шелковистой волной как у других девушек, они помимо всего прочего при малейшем попадании воды собирались в кудрявые пружинки и лезли если не в глаза, то в рот.

Очередная трель будильника сообщила, что счет идет на секунды. Либо я сейчас же вылетаю в направлении метро, либо снова выслушиваю получасовую лекцию о моем безответственном поведение, что неприемлемо, ведь я девушка и тем более будущая мать. Как связаны пунктуальность и материнство за все время работы на господина Новака я, так и не поняла, но послушно кивала и слезно обещала больше не опаздывать.

Быстро нацепив свободную белую рубашку, темные брюки свободного кроя и любимые, потому что единственные, кроссовки, наскоро продела руки в рукава черного анорака, закинула на плечо рюкзак и поспешила навстречу промозглому зимнему ветру.

Илай Новак, мой начальник, ведет медицинскую практику с давних лет, как он говорит, еще с тех самых, когда чиновники не воровали, а девушки знали свое место, исправно готовили у плиты и поднимали демографию в столице. В переводе на человеческий, это около 30 лет, за время которых он умудрился стать той ещё зазнавшейся сволочью. Хотя кто знает, может он уже родился самодовольным гадом.

Опять же по словам самого Новака, он очень уважаемый в высших кругах, а потому никто из моих знакомых и друзей о нем ничего не слышал.

Старый профессор-мужчина высокомерный, чопорный и очень, ну вот я бы даже сказала чересчур раздражающий. Считая себя частью благородного сообщества, а по факту выходец средней полосы Ксиона, на окружающих господин Новак смотрит с высока. Более того, он любит соваться к людям с поучениями и наставлениями, интуитивно угадывая какие слова взбесят собеседника сильнее всего.

Так за десятилетия кропотливого труда, большая часть которого байки самого Новака, профессор извел с сотню ни в чем неповинных секретарш. Слава о нем распространилась столь широко, что ни одно уважаемое агентство Ксиона и даже Шера работать с ним не желало.

Я так-то тоже не хотела 5 дней в неделю видеть эту чопорную морду и вдыхать дым папиросы, которую он неизменно курил на протяжении всего дня, но питаться и спать по помойкам я хотела ещё меньше. Поэтому, когда мне тонко намекнули, что есть на примете один уважаемый доктор из Пасарея, который ищет секретаршу, я долго не раздумывала.

Конечно же Новак не хотел меня брать, в его глазах я была девчонкой с улицы, не по статусу и без опыта. Но те, что подходили по статусу уже имели опыт и к нему не шли. Так пробный день пока он ищет нормального секретаря перешел в испытательный месяц, в последствии вылившийся в три года тесного взаимно неприятного сотрудничества.

Что приятно на электричку я все же успела, забежала в уже в закрывающиеся дверцы. Тяжело дыша после недолгого, но утомительного бега, к которому мое тело, приученное в основном к сидению и лежанию, привыкать отказывалось. Бегло осматривая вагон, я подыскивала свободное место у окна. Действовать нужно быстро, потому что у меня много конкурентов, зашедших вместе со мной, и на следующей станции прибавиться не меньше.

В Дъёре все дороги ведут в Пасарей. Богатый, или как его еще называют-мраморный, квартал с ухоженными клумбами вокруг частных домов для многих выходцев окраин единственный шанс на нормальное существование. Да-да, именно на существование, потому что жизнью назвать график и условия, в которых приходится работать, сложно.

Богачи, оккупировавшие Пасарей, платят щедро, но взамен требуют время и душу. Если ты работаешь на аристократа, тебе приходится учиться разным навыкам, но главное из них — умение молчать.

Нельзя озвучивать точку зрения, которая отличается или в чем-то превосходит мысль хозяина, это может его расстроить, и ты вылетишь с работы.

Называть хозяина хозяином тоже нельзя, сейчас это считается пережитком прошлого. Все ратуют за свободы своих рабов, и требуют называть их господами. Самое забавное при этом, что менять графики работы или свое отношение к рабочему классу никто не собирается. Так что да, нужно держаться с хозя… с господином уважительно, но не чересчур, иначе он смутится, расстроится и ты вылетишь с работы.