Дорогая шуба на тонких плечах, в цвет сумочке известного кутюрье, кожаные брюки, аккуратная шляпка и легкие волны шоколадных волос, как будто так было задумано природой, производили неизгладимое впечатление ровно как на парней, так и на девушек. На губах нюдовая помада, наращённые веера ресниц под тонкими аккуратными стрелками и ровный тон лица, с легким переходом на румяна и деликатный блеск хайлайтера, проще говоря в понимании обывателей «девушка красивая от природы».

Весь её вид кричал о богатстве и усилиях, которые она прилагает для того, чтобы быть выше среднего, но не выделяться. Так что вряд ли она прачка или кухарка, скорее всего горничная или моя коллега-секретарша. Такие сейчас как раз в цене, милые, одинаково нарисованные, радуют глаз богачей и, в зависимости от изворотливости ума и конечных целей, постель.

Нет, конечно, поголовно красавицы Ксиона не спят со своими нанимателями, во-первых, в Дъёре все же не так много аристократов и многим из них изредка, но все же нужно работать, а во-вторых, многие из девушек, закрепившиеся на верхушке экономической цепочки достаточно умны, чтобы зарабатывать головой, а не другим, тоже весьма всем известным местом. Но глупо было бы отрицать наличие тех девушек, которые не отказывали себе во внерабочих подработках и искушении срезать по карьерной лестнице верхом на зажиточном господине. Но такие обычно катаются на работу на собственных машинках, а некоторые и с личными водителями, так что возможно красавица напротив меня на редкость принципиальна, что, впрочем, не мешает ей смотреть на меня сверху вниз.

Её пренебрежение не особо цепляло. Такой взгляд я вижу часто, а со временем ко всему привыкаешь. И нет, дело не в том, что я некрасивая, или бедная. Если руки не из жопы, а косметика не из говна и палок все мы красивые.

Скорее дело было в отношении к уходу за собой и внешнем виде. И тут у красавицы были все причины относится ко мне с неким пренебрежением. Ну вот если честно подумать…

Она встала, где-нибудь часов в пять утра, красилась, наводила марафет, подбирала сапоги к сумке, сумку к шубе, шубу к рубашке, рубашку к лифчику, там в итоге одно неловкое пятно и вся мыслительная деятельность коту под хвост. Накручивала волосы, завтракала овсянкой наверняка без сахара и вкуса, а в итоге в электричке сидит напротив относительно выспавшейся меня, без грамма косметики, со следом от подушки через всю щеку с одеждой не то, чтобы не модной, не особо глаженной, с волосами в разные стороны… а зарабатываем мы плюс-минус одинаково. Естественно, ей нужна компенсация, и чувство собственного превосходства как нельзя лучше для этого подходит. Чтож, флаг ей в руки, ветер в жопу.

Дома Ксиона поредели, сменившись зелеными зарослями елей, лиственниц и острыми голыми сучьями вокруг спящих стволов под насыпями снега, показались крыши частных владений и фонтанчики в окружении многочисленных скамеек на просторных аллеях. Да, в Пасарее много зелени, и прогулочных площадок. В основном владения отделяются друг от друга лесными ограждениями, кустарными заборами, этакая ненавязчивая стена от любопытных соседей.

Плюс-минус за час я пересекла три мира. Каждый из них отличался друг от друга, в них жили разные люди, с другими ценностями и снами. Из Шера хотели выбраться, в Ксионе зацепиться, стать частью эко системы, а в Пасарее люди хотели показать какие они уникальные, не делая при этом ничего.

Днями напролет после учебы в Либери юные господа Пасарея гуляют по паркам и аллеям, неспешно обсуждая слухи друг про друга. Более взрослое поколение господ увеличивает или проматывает, в зависимости от смекалки, родительское наследство. Замужние госпожи читают книги, ходят по салонам, пьют кофе с подругами и жалуются на свою тяжелую долю и гулящих мужей.

И именно здесь я работаю. Ну, не совсем здесь. Новак, конечно, богат не по заслугам, но все же не коренной пасареец. Так что до ближнего круга мраморного квартала и уж тем более до резиденции императора идти не приходилось. Не доходя каких-то 100 метров до первых каменных дорожек, сквозь сосновую чащу я свернула вправо и по задам рабочих заведений, которые мне одинаково были не по карману, поспешила в объятья мрака и мари.

В молодости, когда Новак был максимально популярен, и я подозреваю не из-за своих талантов, потому что их и сейчас нет, он сколотил небольшое состояние. И у него был выбор, купить хорошее жилье в Ксионе, или самое дешевое, богами забытое поместье формально на территории Пасарея.

Интриги нет, он был относительно молод, глуп и чрезвычайно горд, поэтому вот уже 20 лет является единоличным хозяином поместья, прилегающего к болотам, а потому вечно окутанного туманом и роем настырных мошек, которых не пугают ни крики, ни мольбы, ни спреи от насекомых. А благодаря слухам, согласно которым в его подвалах проводятся опыты над людьми, ни одна приличная дама так и не позарилась на мое начальство.

Вот и сегодня меня окружило тягучее серое облако, от которого мои волосы тут же начали завиваться. Под ногами хлюпала грязь, более жижеобразная чем обычно. Видимо на выходных тут прошел дождь.

Дойдя до калитки, проверила почтовый ящик на наличие газет, но их не было. Видимо на выходных щиток опять коратнуло, и Новак, лишенный возможности смотреть свои любимые политические передачи, от абсурдности лозунгов которых порой мозговое вещество через уши вытекало, соизволил спуститься и забрать почту. В иных случаях, когда старая проводка работала как надо, подобная обязанность ложилась на мои плечи, так как доктор слишком велик и возвышен над прочим миром, чтобы тратить время на пустое. Как удивительно он оправдывал свою лень. Не «мне влом пройтись до калитки и забрать бесполезную макулатуру, которую я выписываю, чтобы выглядеть офигеть каким умным профессором», а «у меня есть куда более важные дела».

В окнах свет не горел. Видимо начальство спит. Вот в чем я Новаку завидовала, так это в том, что ему до работы ездить не надо. Встал, сменил пижамные штаны на рабочие брюки и считай уже на работе.

Прошлепав до входной двери, обтерла края кроссовок, вокруг которых организовались грязевые лапти, о деревянное крыльцо, параллельно шарясь по карманам в поисках ключей. Спустя минуты три, когда мысленно я уже обдумывала, где я могла их потерять или оставить, и готовилась к очередной выволочке от начальства, на дне рюкзака зазвенела связка, заставив меня радостно выдохнуть.