От кофе его уже откровенно подташнивало, но он все же согласился, чтобы Гарик уже просто успокоился и перестал метаться по собственному кабинету как ошпаренный.

В процессе распития непонятной бурды, которую армянин называл кофе, выяснилось, что он не просто так распинается. У Гарика есть суперпроект по открытию кафе, и он ищет совладельца, а по совместительству инвестора.

Пока хозяин мойки вдохновенно и со всеми подробностями расписывал выгоды проекта, Лекс нервно барабанил по подлокотнику кресла пальцами и с нарастающим раздражением думал, когда же кончится, в конце концов, это изощренное издевательство над его мозгом.

– Еще не помыли? – ему все же удалось вставить свое слово в пламенную речь Гарика, – Долго. Ваша лучшая сотрудница работает как сонная черепаха.

– Один момент! – фальшиво улыбнулся армянин и, глянув на монитор с камерами, объявил, – Все готово. Рита уже закончила.

– Ну, что ж, – поднялся Лекс с жутко неудобного кресла, – Пойдемте работу принимать.

Громов любил большие машины. Наверное, потому что сам был довольно здоровым мужиком и в каком-нибудь спорт-каре смотрелся наверняка нелепо.

Не сказать, чтобы он дрожал над своим дорогим внедорожником, но всегда любил порядок и умел ценить дорогие вещи. Привычка родом из нищего детства. Такая же въедливая, неискоренимая и железобетонная, как и сам мужчина.

Придирчиво обойдя намытый внедорожник со всех сторон, Лекс заглянул внутрь и нахмурился, не обнаружив пакета с лейблом известной ювелирной марки.

– Тут лежала коробка. Где она? – мгновенно предъявил он мойщице.

Девица в каком-то бесформенном, застиранном, явно с чужого плеча комбинезоне и совершенно безобразной черной вязаной шапке посмотрела на него так, словно это он из них вор и с вызовом ответила:

– Я не видела никакой коробки.

Лекс всегда считал себя авторитетным мужиком. Обычно при виде его нахмуренного лица сотрудники начинали трястись от страха. Бывает у людей харизма, на которую народ слетается как пчелы на мед, а у Громова была антихаризма, которая давала явно противоположный эффект.

Но этому мелкому и наглому нечто был явно до звезды Громовский авторитет. Оно грозно подбоченилось и зло глянуло исподлобья на него, взывая у мужчины удивление пополам с возмущением, которое вылилось в довольно обидную фразу.

И что вы думаете, эта пигалица сделала?

Яростно сверкая глазищами, бросила грязную тряпку на блестящий натертый полиролью капот Громовской машины и ушла, оставив малость офигевшего от такого поведения Лекса и пышущего настоящей армянской яростью Гарика.

– Ритка! – заорал хозяин мойки, кидаясь за хамкой в подсобку, но той уже и след простыл.

Лекс непременно восхитился такой шустрости, если бы речь не шла о его пропавшей собственности.

– Александр Петрович, возможно, произошло некое недоразумение. Рита иногда бывает несколько эксцентрична, но за ней никогда не водилось ничего…подобного, – вытирая вспотевший лоб платочком, говорит Гарик, – Давайте посмотрим запись с камеры видеонаблюдения. Уверен, что это какое-то недоразумение.

– Давайте! – рычит Лекс не хуже голодного крокодила и лезет на заднее сиденье своего авто, где валяется недавно купленный блок дорогих сигарет.

Он рывком распечатывает пачку, и те рассыпаются по сиденью и полу салона.

– Черт…

Лекс наклоняется, собирает пачки и натыкается на валяющийся под сиденьем пакет. Вытаскивает его и тупо смотрит на ту самую коробку из ювелирного магазина внутри, ощущая себя идиотом.

Скорее всего, она туда завалилась, кода он резко затормозил на светофоре, а девчонка мыла, да не заметила.

И да…

Он же про коробку спрашивал, а не про пакет.

Злясь на самого себя, Лекс кидает злосчастный пакет обратно под сиденье и, достав сигарету, прямо тут ее прикуривает.

Это ж надо быть таким оленем. Либо Аська совсем довела его до ручки своими истериками, либо склероз начал развиваться раньше времени.

Тут из-за багажника внедорожника выныривает Гарик.

– Ну что? Пойдемте смотреть?

Этот мужик начинает бесить его своей услужливостью все больше и больше.

– Не надо. Я поехал.

Лекс одной рукой вытаскивает бумажник, отсчитывает несколько тысячных купюр со словами:

– Чаевые для вашей сотрудницы.

– Но…

Настроение Громова скатывает до рекордной отметки «паршивее не бывает», и он, без каких либо слов прыгает в машину и уезжает, оставив растерянного Гарика, пересчитывать купюры и сетовать на причудливость богатеев.

ГЛАВА 3 Ритка

Едва приоткрыв глаза и сфокусировав мутный взгляд на китайском будильнике, я поняла, что проспала.