— Я быстро.

Я замотала головой и ухватила его за рукав.

— Не ходи туда! Смотри, тут пломба. Сорванная. Вдруг там засада?

— Это как раз было бы очень глупо, — хмыкнул мужчина.

Приоткрыв калитку, он сначала сунул в нее голову. Для этого ему пришлось согнуться в три погибели. Он замер, огляделся, потом осторожно протиснулся туда весь, стараясь не зацепиться за что-нибудь курткой и не громыхнуть. Калитку он оставил за собой открытой. Я осмотрела окрестности, но почти полная темень не давала разглядеть что-то вокруг, даже тишина стояла такая густая, что начинала давить на уши. Постояв немного наедине с собой, обхватив себя руками, я решилась и, наплевав на инструкции, покинула пост и юркнула вслед за широкой спиной Константина.

В саду было светлее, чем там, за калиткой. Дачный поселок освещался рыжими фонарями. Один такой светил как раз откуда-то сбоку от дома, и за высоким забором его не было видно. Из-за этого казалось, что маленькая калитка привела меня в сказочный зачарованный сад. Густые шапки метельчатых гортензий по-прежнему жизнерадостно цвели вдоль тропинки возле дома, придавая саду нарядный и ухоженный вид.

Костя заметил мое появление в саду, несмотря на его запрет, но не стал ни шипеть, ни махать руками. Я прикинулась ветошью и стала просто наблюдать. Мой напарник (или подельник?) осторожно двинулся вдоль дорожки, а я разглядывала дом. Мне показалось, что на входной двери тоже прилеплена бумажка с печатью, но в темноте не было видно, порвана ли она тоже, как на калитке, или осталась цела.

Костя тенью бесшумно скользнул вглубь сада, и я выдохнула с облегчением, когда увидела, что он спокойно направляется обратно ко мне, пряча что-то в задний карман джинсов.

Вдруг дверь дома распахнулась, и на пороге показалась грузная фигура. Я выхватила из-за пояса пистолет и мгновенно направила в сторону незнакомца, не забыв щелкнуть предохранителем.

Костя тоже его увидел и услышал. В его руке как по волшебству возник пистолет, и незнакомец замер на пороге.

Немая сцена длилась целую вечность. Сердце гулко бабахало и отдавалось в ушах. Мой палец лежал на спусковом крючке, и я готова была выстрелить в любую секунду. Но Костя медлил, и я, доверившись его инстинктам, ждала развития событий.

Незнакомец, надо отдать ему должное, первым взял себя в руки и, кажется, вообразил, что ему нечего бояться, раз уж его сразу не продырявили. Может, и надо было. Он сошел с крыльца и без всякой боязни встал между мной и Костей. Причем смотрел он на меня, пренебрежительно повернувшись к моему спутнику спиной. Самое время треснуть его по затылку и уже потом разбираться, с чего вдруг этот тип так осмелел. Однако Костя повел себя странно. Он медленно сунул руку в карман штанов, куда перед этим беспечно сунул то, за чем мы сюда приехали, вынул маленький предмет размером с фалангу пальца и, убедившись, что я перехватила его взгляд, незаметным движением, так, чтобы видела только я, нагнувшись, выбросил штучку под густой куст гортензии.

— Стой! — сказал он спокойно в спину незнакомца, увидев, что тот продолжает двигаться в моем направлении.

Мужчина остановился, медленно повернул голову в его сторону, и в свете рыжего фонаря я, наконец, узнала его профиль. Саидов! Сейчас он был одет в трикотажный спортивный костюм. Капюшон толстовки прикрывал его неопрятную голову с жиденькими волосиками, поэтому в темноте узнать его было не так-то просто. Костя, похоже, еще раньше меня определил его личность, потому что на его лице не отразилось ни тени удивления.

— Какая неожиданная встреча! — промурлыкал наш гость приторным голосом.

— Заткнись, — прошипел Костя ему в спину и щелкнул предохранителем.

— Море волнуется раз, — растягивая слова, глядя мне в лицо, сказал вдруг Саидов.

Мир вокруг меня медленно превратился в желе. Застыли звуки, застыли две мужские фигуры в саду, застыла я сама, не в состоянии пошевелиться.

— А мы-то с Герасимовым с ног сбились. Двоих человечков, которые отправились за вами, так и не дождались. Ловко вы их.

Я сделала огромное усилие, чтобы моргнуть, веки шевелились медленно, преодолевая сопротивление окружившего меня прозрачного плотного желе.

— Это не мы, — подал голос Костя из-за его спины. — Где Левин?

— Убили его! Море волнуется два! — прошипел Саидов, и звук его голоса отчетливо вонзился в мой мозг, оставив в нем режущий уши свист.

Сквозь вяло колышущееся желе я вдруг увидела, как Костя вскинул руку с пистолетом и что-то крикнул мне.

— Море волнуется три, — сказал у меня в мозгу скрежещущий голос.

Желе перестало колыхаться, но все звуки исчезли. Как в замедленном кино, я увидела, что Костя прыгнул на Саидова и схватил его одной рукой за горло, а другой рукой нанес ему удар рукоятью пистолета по макушке. Я слышала только хриплое дыхание Саидова, который силился отогнуть Костину руку с пистолетом от своей шеи. Капюшон толстовки смягчил удар, и Костя треснул еще раз, посильнее. Падая, тот успел выкрикнуть последние слова «ключа»:

— Морская фигура… замри!

Больше я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, ни глазами. Я почти перестала слышать даже голос, который хрипло приказывал сквозь застилавший все черно-красный туман: