Всматривались они вглубь леса. Я замерла, но ничего не услышала и не увидела.

Выглянувшее солнце сказочно преобразило золотистый лес, который засиял каждым своим умытым ночным дождем листочком, и я сочла это долгожданным благоприятным знаком.

В пробивающихся сквозь еще сохранившуюся на ветках листву солнечных лучах струились полупрозрачные пряди утреннего тумана, искрились капли росы, повисшие на длинных тонких паутинках, протянувшихся невесть откуда неизвестно куда.

Я стояла столбом, не имея понятия, что в разгар этого действительно прекрасного утра могло напугать этих бравых молодцев. Хотя, конечно, пара догадок мелькнула в голове, однако я сделала как можно более беспечный вид и как ни в чем не бывало поставила кан на угольки.

Роман остался со мной возле костра, продолжая тревожно озираться по сторонам, а Шурик снова буквально растворился в лесу, как только отошел от нашей полянки на десяток метров. Его-то охотничий (а может, и военный) костюм пятнистой коричнево-желто-зеленой расцветки не шуршал так, как мой, выдавая его местонахождение всем и каждому, и прекрасно выполнял свои камуфляжные функции!

Зато мой так и не промок вчера.

Парень появился на нашей полянке так же бесшумно и неожиданно, как и исчез, и молча покачал головой в ответ на немой вопрос Романа, который за все время, что его не было, тоже не произнес ни слова.

— Да что вы всполошились-то? — не выдержала я этой «молчанки».

— Да так, — нехотя протянул Роман, помешивая угли в костре и подкидывая принесенных Шуриком веток, принявшихся громко шипеть и исходить дымом и паром в костре, — померещилось.

Я пожала плечами. Мне-то ничего не мерещилось.

Я-то точно знала, что возле землянки нас должна была ждать засада, которую сама же и организовала, отправившись после визита Герасимова прямиком к Клочкову и заключив с ним сделку.

Весь день мы валяли дурака.

Солнышко пригревало, и я выволокла из палатки коврик-«пенку», расстелила и разлеглась на нем в позе римского патриция, подперев голову рукой. Мужчины уже не так бдительно «пасли» меня, светски трепались, травили байки. То один из них, то другой удалялся в лес. После обеда, которым я поделилась по доброте душевной со своими конвоирами, Роман взял мой котелок, сполоснул его и заявил, что отправляется за грибами.

Шурик хмыкнул и проводил его скептическим взглядом.

Я подставляла теплому солнышку босые пятки и не двигалась с места, прикидывая в уме, как долго еще смогу тянуть время, и что бы еще такое придумать, чтобы не тащиться сегодня по болоту к землянке, в которой были спрятаны мои шальные деньги. О! А вот же! Я сушу ботинки! Чем не повод беззаботно лежать возле костра и никуда не ходить? По крайней мере сегодня.

Я даже начала мурлыкать себе под нос, как вдруг заметила, что Шурик насторожился и потянулся за пистолетом. Я тоже подобралась, но он приложил пистолет к своим губам и шепнул:

— Продолжай петь и не двигайся.

Я легла обратно на пенку, заложила руки за голову и неестественным голосом продолжила тянуть мелодию, кося глазами в ту же сторону, куда всматривался мой охранник.

Спустя минуту или две моих завываний я не выдержала и поинтересовалась драматическим шепотом:

— Ну? Чего там?

Он нервно оглянулся на меня, потом расслабился:

— Да ничего. Мне что-то все утро мерещится.

— Что мерещится?

— Что за нами следят.

— Кто? — встревоженный вид мне, я надеялась, удался. Но когда он нехотя ответил: «Герасимов мне мерещится за каждым кустом», я тоже занервничала, теперь вполне натурально.

На его присутствии здесь, возле места, где скрыты деньги, и где легко можно положить нас всех вместе с моими провожатыми (правда, их присутствие непосредственно рядом со мной я предположить не могла), строился мой, признаю, несколько безумный план.

Если же я ошиблась в своих расчетах, и Герасимов здесь не появится, то остается план «Б» — передача денег в городе.

Но то, что Клочков сразу мне поверил и согласился на засаду именно здесь, возле Костиной землянки, — для меня большая удача.

Но, конечно, задача максимум — не дать ему меня убить при передаче сокровища.

Вот тут надо будет действовать осторожно, быстро и главное — с умом.

На самом деле я лишь приблизительно представляла себе, что будет, когда я достану, как кролика из шляпы, рюкзак с деньгами из землянки. По моим расчетам, именно в этот момент и объявится сам «мышиный король».

Вот тут и надо будет держать ухо востро. Вряд ли мои сторожа вернут мне мой пистолет, на это и рассчитывать нечего.