Ситуация была в общих чертах ясна – не все барки добрались до берега, но часть французской пехоты все же высадилась, на плоском берегу задерживаться не стала, прорвалась к прибрежному холму и попробовала закрепиться. Противник попытался отрезать французов от берега, что ему частично удалось. Что происходит дальше по берегу, куда делась египетская батарея, какие силы 21-й легкой полубригады удалось собрать у холма и в чем, собственно, стратегическая задача всего этого внезапного ночного действа – оставалось загадкой.

Щелк! – в рею стукнула очередная пуля.

— Анис, остаешься с ранеными. Граждане солдаты помогут если что, они достойные люди, — пригнувшись у фальшборта, Катрин оглянулась на французов.

— Если сами выберемся, юную мадмуазель переправим, – не особенно уверенно заверил подбитый сержант. – Она вроде маленькая и легкая.

— Вот-вот, большая и толстая как-нибудь сама доберется, — архе-зэка сворачивала ремни кобуры. Видят боги, как же тут все с амуницией неудобно придумано.

— Катрин, это неразумно… — предостерегающе начал шеф.

— «Спящий», вы или уж вовсе спать ступайте, или головой подумайте, – вспылила Катрин. – До рассвета часа два или чуть больше. До этого времени нас здесь или расстреляют, как в компьютерной игрушке, или захватят вместе с этим славным корытом. Это когда добьют пехоту, естественно. Чего тут ждать? Нет, можно двинуть вплавь на противоположный берег и нажаловаться генералу Дезе на то, что его подчиненные несчастных ученых вообще ни в медяк не ценят. Мы-то может и доплывем – мне почему-то кажется, что вы не только «собачий» стиль освоили – но переводчицу, запасы сосисок и чудесную шхуну мы гарантированно потеряем.

— Это я понял. Нужно высаживаться, – меланхолично согласился Вейль. – Я вам про бронежилет напоминаю. Вернитесь и наденьте. А то вы сейчас на ярчайшего попугая похожи – все пули будут ваши. Или вам бронежилет тесен?

— У меня бюст безупречной формы, но умеренного размера, — заверила архе-зэка. – А про бронник можно было и раньше напомнить.

Вместе спустились и спешно собрали все остро необходимое. Катрин нацепила поверх черного кевларового «корсета» парчовый трофейный жилет – получилось странновато, но приемлемо. Шеф молча протянул один из револьверов.

— Вот теперь точно затону, – пробурчала Катрин, но сунула «смит-вессон» и барабанные обоймы в разгрузочный карман бронежилета.

— Мадам! Полковник! Не оставлять меня! – взмолилась перепуганная переводчица. – Меня здесь убивать.

— На берегу тоже убивать. Так какой смысл бегать и суетиться? – пробурчала Катрин. – Сиди здесь, солдаты тебя вытащат. А если не вытащат, скажешь мамлюкам-освободителям, что ты безвинная жертва мерзких гяуров.

Анис застонала на тему «кто такой безобразной поверит», но утешать девчонку было некогда.

Катрин соскользнула по обращенному к реке борту: оказалось на удивление мелко, не глубже метра. Но вода прохладна, а проклятые шаровары раздулись натуральными понтонами, норовя перевернуть владелицу не в меру роскошной одежды в малоудобное положение. Шпионка одной рукой топила упрямые штаны, другой принимала спускаемые шефом патронташи. Собственная кобура висела на шее, ремни приходилось придерживать зубами. Шеф увесисто, но беззвучно бухнулся в воду, забрал патронташи и отметил:

— Какая-то вы сегодня неловкая и медленно соображающая.

— С чего мне живо соображать, если я ваших экзотических увлечений вообще не понимаю? – возмутилась Катрин, освобождая зубы от ремней. – То вы собираетесь встречать рассвет на заборе с мертвецами, то жаждете лицезреть первый луч солнца на берегу средь вражьей кавалерии. Может вы романтик, а?

— Я не романтик. Я – хуже, – довольно мрачно поведал шеф.

Ближе к берегу дно начало уходить из-под ног и плыть стало неловко. Шаровары притонули, но спутывали ноги как могли. Еще хуже было то, что догадка о необходимости продуманной-обратной маскировки пришла поздновато: Катрин чувствовала себя светлым «яблочком» мишени на темном фоне воды. Парчовый жилет светился как неоновый, да еще светлая рука с сумкой-кобурой и пороховницей высоко задрана. Ладно, времена дремучие, камуфляжей здесь никто не носит. Может, вражеские стрелки сочтут за дохлого пеликана? Катрин оглянулась на «Легкую Шеп» – барка стояла обреченно накренившись, вот на носу вспыхнул выстрел – отбивались вояки 21-й «легкой». А садят по ним не то чтобы густо, но метко. Из штуцеров, что ли? О местном вооружении уместнее было бы полнее узнать, ведь имелось время, имелось…

— О, мельчает! – порадовал Вейль, вставая на ноги. Через пару шагов он провалился по горло, с трудом удержал над водой ружье и патроны.

— Ямы? Ничего, главное, здесь крокодилов нет, – утешила Катрин. – А то они охотно всякую дохлятину жрут, особенно пеликанов.

— Пеликанов? Разве они особенно вкусные? – заинтересовался шеф и вновь начал спотыкаться.

Берег оказался каким-то неприветливым. Обрывчик, с виду крошечный, искажал звуки: было понятно, что недалеко стреляют-кричат-воюют, но где и что конкретно…