— А чего ты ко мне припёрся?

— Мои на базаре были, — просто сказал я, — Цены посмотрели да поспрашивали. Дешево у вас тут. Старик Маул уже в шоколаде, так что, бабуля, я решил поставить на тебя.

— Это почему? — приоткрыла глаз женщина.

— Ты разбираешься в людях, — хмыкнул я, — А нам не нужны неприятности. Мы готовы помочь местным за несколько дельных советов, причем лечить можем часто и много. Но шума не хотим, понимаешь? Наша компания от чужого внимания и хотелок уже задолбалась. Если меня и девчонок начнут напрягать, то мы свалим из города. А так — вам хорошо, нам хорошо.

— А где моя выгода? — продолжала упорствовать вредная бабка.

— Сама определишь, — широко улыбнулся я, — Дело предлагаю поставить так — мы тебе рассказываем свои хотелки, а всё, что ты выторгуешь поверх, оставляешь себе.

— Мутишь, парень. Давай яснее. Я, глядишь, и соглашусь.

— Мы собираемся стать пиратами, Зельда, — стал серьезным я, — А заодно и подзаработать в Симпута-Пьянка. Хотим узнать о выбранной дорожке как можно больше, набив по дороге как можно меньше шишек. Проще говоря, деньги или что-то еще от эльфов, не владеющих информацией, целиком тебе. Расчеты будут вестись с тобой. Нам нужны лишь знания.

— Засранцы, — недолго подумав, резюмировала боевая старуха, поглаживая свою двуствольную шайтан-машину, — То есть, если что, то все шишки на меня полетят, да? Якорь вам в кишки и рею в жопу!

— В этом и суть моего предложения, дорогая бабуля. Ты побольше нас будешь заинтересована в том, чтобы все было тихо, гладко и мирно. Но, с другой-то стороны, подумай — всё будет зависеть от тебя. Мы-то будем просто молчать и лечить…

Худая жилистая бабка думала долго, минут десять, заплевав при этом перед собой мостовую как заправская верблюдица. А может, и не думала, а боролась с собственной жадностью. Я бы поставил на второе, так как поднявшаяся с места татуированная эльфийка, хрустнув спиной, выдала:

— Ладно, по рукам! Но сначала к тебе пойдем! Хочу бесплатного сервиса!

— Ша! — довольно ухмыльнулся я, поднимая руку, — Никто никуда не идет!

С этого знакового исцеления, впервые с момента, как я попал в этот суетный мир, ко мне лицом повернулась удача. Или, можно сказать, к нам.

Пошли спокойные и размеренные деньки, большую часть которых мы проводили в праздности, неге и лени, неспешно подрабатывая после полудня клиникой для престарелых. Старая Зельда, периодически получающая «бонусные исцеления», аккуратно приводила или посылала к нам беспроблемных клиентов, которые вскоре у старушки пошли с чистой предоплатой. Мы не отказывали никому, кто приходил с запиской от татуированной карги, от чего быстро исчезли все хитрецы и ипохондрики.

Дело спорилось.

Я пристрастился по утрам дёргать с дедом Маулом с пирса рыбёшку, Тами таскалась хвостиком за Матильдой, дабы та не ввергла нас в приключения, а Саяка, нашедшая выход на крышу в арендуемом нам доме, начала загорать и вскорости превратилась в худенькую начинающую «шоколадку». И даже её глазки от такой жизни стали менее подлючими и беспокойными. Мы никуда не торопились. Мотоцури хоть и причитала каждый день, что пора завязывать наращивать жир и начинать наращивать капитал, но вскоре втянулась в лень Симпута-Пьянки, начав даже бегать по вечерам на пристани, чтобы закупиться жареной на углях треской за свои кровные и на всех.

Это была прекрасная неделя, полная неги, покоя и всеобщего счастья.

А потом вылупился мой фамильяр.

— «Поздравляем, у вас мальчик», — недовольно пробурчал я, толкаемый и пихаемый со всех сторон, — Лучше б девочка была! Запасная…

— Мач! — красная и встрепанная Саяка с укором уставилась на меня, — Заканчивай! Помоги поймать это!

— Зачем?

— Нам интересно!

— Ну, это либо попугай, либо обезьяна, вы сами сказали. Что такой «филийский вжух» я не знаю, — рассудительно ответил я, лениво следя за суетой на кухне.

Девочки, с горящими от азарта и любопытства глазами, пытались поймать нечто размером с крупного хомяка, шмыгавшее туда-сюда с огромной скоростью. Ну… как поймать? Разглядеть хотя бы. Крупнохомячное нечто радостно пищало, продолжая терзать умы и волновать души, но рассмотреть себя не давало, перемещаясь из укрытия в укрытие со скоростью, от которой у любой порядочной кошки закружилась бы голова. На столе с легким шипением растворялись обломки скорлупы яйца.

Игра в прятки шла с размахом, принося удовольствие мне и неопознанному «вжуху». Он задорно пищал, посвистывал и поскрипывал, а девушки, объявившие на существо загонную облаву, бегали туда-сюда, пыхтели, толкали друг друга, вставали в разные очень интересные позы, безмерно радующие меня ракурсами. Мне уже нравился этот питомец, несмотря на то что к обезьянам и попугаям отношение всегда культивировал прохладное. Если так подумать, то, где домашнее животное и где образ жизни, который этот дом предполагает лишь изредка? Ну да, проблем с туалетом нет, а вот со всем остальным? Оно ж не все подряд жрать будет, оно ж не мы. Да и сдохнуть такая мелочь может от любого слабенького воздействия по площади… наверное.

Я ж не знаю, что это такое шмыгает!

— Мааач! — взвыла негодующе Тами, которой в тыл влетела голова Саяки так, что гномка едва не оказалась вплющена под кухонный шкаф, — Позови его!

— Позови его с собой…, - задумчиво пропел я, разглядывая натюрморт из молодых и небрежно одетых девушек в провокационных позах и возбужденном настроении. Последнее грозило отыграться на мне, потому пришлось принимать меры.

Мысленная связь с неведомой зверушкой образовалась совершенно незаметно и мягко. Вот трескается скорлупа, а вот я начинаю ощущать эмоции и поверхностные мысли (!) вылупившегося создания, одновременно с этим понимая, что чудо-юдо меня считает за родителя-хозяина, которого нужно слушать.