Герцог подхватил чуть было не упавшую Эниану.

Этьен далеко не убежал. Метательный нож уложил его на мостовую.

— Не люблю, когда уходят, не попрощавшись. Как вы себя чувствуете, Грета?

— Вы узнали меня?

— Почти сразу. С нашей последней встречи вы стали немного выше.

— Жан! — опомнилась Энни, вырываясь из рук герцога. — Жан! — она подбежала к нему и упала перед ним на колени. — Господи, что они с тобой сделали? — Энни осматривала окровавленную голову друга, его разбитое в сплошной синяк лицо, и боялась прикоснуться к нему, чтобы не причинить еще большую боль. — Он живой? Он будет жить? — она с надеждой заглядывала в глаза герцога.

— Да. С ним все будет хорошо.

Глава 8

Энни совсем растерялась. Она не могла придумать, что ей сейчас делать и как доставить бессознательного Жана в палатку Якоба. Вернуться самой и попросить Якоба, Тита или Франца перевезти Жана поначалу было первой идеей, пришедшей ей на ум. Но она быстро поняла, что совершенно не знает города и если сумеет хотя бы покинуть этот неблагополучный район без происшествий это будет большой удачей. Во-вторых, она не могла оставить Жана одного.

По задумчивому виду Уэйна она догадалась, что тот тоже думает, как поступить. Краем сознания Энни отметила, что герцог совсем не изменился. Прошло шесть с тех пор, как она его видела, но выглядел все так же свежо и молодо. А для человека, который обзавелся седьмой женой, так подавно.

Ее размышления прервал спокойный размеренный голос герцога.

— Сейчас вы пойдете со мной в безопасное место, а я решу вопрос, как переместить туда вашего… — он вопросительно посмотрел на нее.

— Друга. Моего друга.

— Давайте не будем терять время. Ему нужна помощь лекаря. И чем скорее он ее получит, тем лучше.

— Вы предлагаете оставить его здесь одного?

— Вряд ли теперь ваши знакомцы смогут ему навредить.

— Эти не смогут. Но смогут другие. Мало ли кто здесь бродит. Так что я останусь здесь. С Жаном. И если вернетесь за мной быстро, то со мной не успеет ничего случиться.

— С вашей особенностью влипать в неприятности я в этом не уверен.

— Я его не оставлю одного, — упрямо повторила Эниана.

Герцог на минуту задумался.

— Давайте спрячем его от посторонних глаз. Хотя бы в том доме.

Эниана кивнула.

Герцог оторвал доски с одного из окон, запрыгнул внутрь. Через некоторое время он вышел уже из дверей.

— Эниана, мне понадобится ваша помощь. Вы сможете поддерживать вашего друга за ноги? Справитесь?

— Да, — с готовностью отозвалась Энни.

Герцог подпер дверь булыжником, чтоб не закрывалась, и осторожно приподнял Жана под плечи. Энни подхватила его за ноги, и они медленно двинулись в сторону входа. В доме было пыльно. Пыль лежала на полу серым ковром, покрывала немногочисленную мебель. Кровати в этой комнате не было, и Жана положили прямо на пол.

Выходя последним, герцог плотно закрыл дверь.

Энни подобрала клетку с несчастной Каргой и засеменила за Уэйном.

— Как вы оказались здесь, в этом проулке? — Энни задала давно мучивший ее вопрос.

— У вас хороший, громкий голос, а у меня довольно чуткий слух. Такой ответ вас устроит?

— А что вы делали в этом районе?

— Вы совсем не изменились. Такая же любопытная и непосредственная. Я здесь по делам.

Эниане хватило такта не спросить по каким, но этот вопрос так и рвался с ее языка.

Этот район города выглядел намного хуже, чем Ольстен. Жители Ольстена отличались хозяйственностью и поддерживали свое жилье в опрятном виде. Здесь же за жильем никто не следил. Дома рушились и ветшали, крыши, двери и оконные рамы покрывались черным грибком и гнили. Окна завешивались рваным тряпьем. Из домов несло луком и тухлой рыбой.

В дверь одного из таких неприглядных домишек и постучал герцог Уэйн. Ему долго не открывали, потом, в конце концов, за дверью заскрежетал надтреснутый голос:

— Кого там черти принесли?

— Это я. Дезмонд Уэйн.

Дверь открылась, показалась старушачья голова в засаленном чепце:

— Тебя, говоришь, черти принесли. Ну проходи, коли заявился, хотя хорошего от тебя ждать не приходится.

Зайдя за порог, Эниана еле сдержалась, чтобы не заткнуть нос. Пахло плесенью и застоявшейся мочой.

Сюда бы Ханну. Тогда бы она перестала выговаривать Энни за беспорядок в комнате. По сравнению с тем, как выглядело это жилище, комната Энни могла бы считаться образцом чистоплотности.