Тщательно измерив углы секстаном, он мог уверенно сказать, что к концу часа матросы своими усилиями подтащили «Лидию» чуть ближе к «Нативидаду». Буш, проделавший те же наблюдения, согласен. Солнце поднималось выше, «Лидия» дюйм за дюймом ползла к неприятелю.

– «Нативидад» спустил шлюпку, сэр! – крикнул Ниветт с фор-салинга.

– Сколько весел?

– Думаю, двенадцать, сэр. Они берут корабль на буксир.

– На здоровьице, – презрительно хмыкнул Буш. – На двенадцати веслах они эту лохань далеко не утянут.

Хорнблауэр сверкнул на него глазами, и Буш вновь ретировался на свою сторону шканцев: он забыл, что капитан не в настроении беседовать. Нервы были напряжены до предела. Он стоял под палящим солнцем, жар поднимался от палубы, потная рубашка натирала тело. Он чувствовал себя запертым, словно пойманный зверь, в клетке мелких практических деталей. Бесконечный перестук помп, качка, шуршание такелажа, скрип весел в уключинах – все это сводило его с ума. Казалось, он заорет (или разрыдается) от любого пустяка.

В полдень Хорнблауэр поменял матросов на веслах и у помп, затем отправил команду обедать и с горечью вспомнил, что они завтракали в ожидании скорого боя. В два часа он начал подумывать, не подошли ли они к «Нативидаду» на расстояние очень дальнего выстрела, но сам факт этих раздумий подсказал ему, что это не так. Он слишком хорошо знал свой нетерпеливый характер и потому поборол искушение, не стал зря тратить порох и ядра. И вот, в тысячный раз подняв подзорную трубу, он увидел над кормой «Нативидада» белый диск. Диск распухал и превратился в тонкое облачко. Через шесть секунд глухой рокот выстрела достиг их ушей. Креспо явно решил попытать счастья.

– У них на шканцах две длинные восемнадцатифунтовки, – сказал Джерард Бушу недалеко от Хорнблауэра. – Тяжеловато для ретирадных орудий.

Хорнблауэр это знал. Почти час он должен будет сносить обстрел, прежде чем сможет пустить в ход бронзовые девятифунтовки на полубаке «Лидии». Еще клуб дыма появился над кормой «Нативидада». В этот раз Хорнблауэр увидел всплеск на гребне волны в полумиле впереди. Но, учитывая дистанцию и сильное волнение на море, это не значит, что пушки «Нативидада» не могут достать «Лидию». Хорнблауэр услышал свист следующего ядра и увидел фонтанчик брызг ярдах в пятидесяти от правой раковины.

– Мистер Джерард, – сказал он, – попросите мистера Марша посмотреть, что можно сделать с длинными девятифунтовками на полубаке.

Матросов подбодрит, если «Лидия» будет время от времени палить из пушек, а не просто безропотно сносить обстрел. Марш вразвалку вышел из темноты порохового погреба, моргая от ослепительного солнечного света. Он с сомнением потряс головой, прикидывая расстояние между кораблями, но пушку велел выдвинуть и своими руками любовно зарядил. Он заложил максимальный заряд и потратил несколько секунд, выбирая из ящика самое круглое ядро, потом тщательно направил пушку и отошел, держа в руке спусковой шнур. Некоторое время он наблюдал, как кренится «Лидия» и как движется ее нос. Десяток подзорных труб устремился на «Нативидад»: все ждали, куда упадет ядро. Марш дернул шнур. Пушка явственно громыхнула в неподвижном горячем воздухе.

– Два кабельтовых за кормой! – крикнул Ниветт с фор-салинга.

Хорнблауэр не заметил всплеска, в чем усмотрел лишнее доказательство своей профессиональной непригодности. Чтобы скрыть это, он вновь напустил на себя непроницаемый вид.

– Попробуйте еще, мистер Марш, – сказал он.

«Нативидад» теперь стрелял из обоих ретирадных орудий. Пока Хорнблауэр говорил, впереди раздался треск. Одно из восемнадцатифунтовых ядер ударило «Лидию» чуть ниже ватерлинии. Хорнблауэр слышал, как юный Сэвидж в баркасе разразился звонкими ругательствами, понукая гребцов, – видимо, ядро пролетело прямо у них над головой. Марш погладил бороду и принялся перезаряжать длинную девятифунтовку. Хорнблауэр тем временем просчитывал шансы на благоприятный исход боя.

Девятифунтовка, хоть и малокалиберная, била дальше, чем короткие пушки главной палубы; каронады же, составляющие половину вооружения «Лидии», годились только для стрельбы на близкое расстояние. «Лидии» придется еще долго ползти к «Нативидаду», прежде чем она сможет успешно ему ответить. Предстоит пережить долгий и опасный промежуток времени, когда «Нативидад» уже сможет пустить в ход пушки, а «Лидия» – еще нет. Будут убитые и раненые, возможно – поврежденные пушки, серьезные поломки. Пока мистер Марш, сощурясь, смотрел в прицел девятифунтовки, Хорнблауэр пытался взвесить все за и против сближения с врагом. Вдруг он ухмыльнулся и перестал тянуть себя за подбородок – он определился окончательно. Он начал бой и любой ценой доведет его до конца. Его гибкий ум застыл в упорной решимости.

Как бы подкрепляя эту решимость, громыхнула девятифунтовка.

– Совсем рядом! – победно завопил Ниветт с фор-салинга.

– Прекрасно, мистер Марш, – сказал Хорнблауэр.

Марш довольно потянул себя за бороду.

«Нативидад» теперь стрелял чаще. Трижды громкий треск возвещал о попадании. Вдруг словно какая-то невидимая рука зашатала Хорнблауэра, уши наполнил душераздирающий грохот. У гакаборта сидел морской пехотинец, тупо созерцая левую ногу – на ней не было ступни. Другой пехотинец со стуком выронил ружье и прижал руку к разорванному щепкой лицу. Между пальцев у него текла кровь.