– Ну, туда, куда нам предстоит попасть, ведет вполне естественный путь, но мы двинемся неестественным, – сказал Охвен.

– А куда нам надо попасть? – опять поинтересовался Илейка.

– Куда надо, – ответил пожилой викинг и начал озираться.

– Кто у нас тут самый гадкий и злой? – задал не совсем уместный вопрос Мортен.

– Вот он, – сказал Тойво и показал пальцем на охранника, который первым с пистолетом сунулся к ним в камеру.

Бандиты снова пришли в себя, но на этот раз лежали смирно и не издавали лишних звуков в тайной надежде: авось, пронесет.

– А чего это я, – возмутился жесту лежавший вертухай. – Вон, его возьмите.

Говорил он по-русски, так что кроме Антикайнена никто ничего не понял. Но указание на своего товарища по банде увидели все.

– Годится, – сказал Охвен.

– Да, – согласился Мортен.

Где-то в отдалении раздались звуки выстрелов. Народ немедленно сообразил, что либо это Макс работает, либо это по Максу работают. Охвен подскочил к половинке манекена и потряс ее, приблизив потом к уху, прислушиваясь к чему-то. Затем резким движением оторвал у куклы руку. Та оторвалась не в плече, как ожидалось, а в локте. Из места отрыва вылезла на пять сантиметров проволока каркаса. Это был старый манекен, еще не пластиковый.

Охвен пошел с рукой к щербатому выпуклому углу подвала, как раз под входом на лестницу, подхватил с пола половинку кирпича, вывалившегося из кладки, и приблизил торчащую проволоку к стенке. Потом два раза сильно приложился по ней своим кирпичом, оглядел приплюснутый конец и удовлетворенно обернулся к товарищам.

– Ну-с, приступим, – сказал он.

– Держите этого за руки и ноги, – добавил Мортен, а сам, склонившись, ухватил первого бандита за голову.

Второй охранник, извиваясь, как змея, отполз подальше и застучал зубами от нахлынувшего на него страха.

Илейка ухватился за ноги, Тойво – за руки, молодой викинг одной рукой закрыл рот первому бандиту. Тот хотел повыть, но у него не получилось.

– Нагрешил ты в жизни своей, – сказал Охвен лежащему «судейскому». – И шанс у тебя был изменить свою жизнь, да ты воспользоваться им не захотел. Ну, твоя воля.

– У-ха-ха! – через пару секунд паузы зловеще рассмеялся он, зверски вращая глазами.

Мурашки побежали по спине Тойво, встретились с бегущими мурашками Илейки и пронеслись по шее прижатого охранника, укрывшись где-то под его форменной курткой.

Охвен деликатно в кулак откашлялся и продолжил:

– Грехи смываются кровью.

Он одним движением задрал всю одежду на животе у выкатившего от страха глаза охранника, а другим движением воткнул сплюснутый конец проволоки в правое подреберье и рванул его в сторону. Тотчас же сунул руку в рану и, поднатужившись, вырвал из нее печень. Ну, или часть печени.

Охранник мгновенно скончался, второй охранник лишился всех своих чувств от ужаса, Тойво отпрянул в сторону, Илейка в страхе и недоумении развел руками.

– «Душа тела в крови… ибо кровь сия душу очищает»14 – нисколько не смущаясь, изрек Охвен и запустил кровавый сгусток плоти в камень-портал.

Чужая печень словно взорвалась о гранитную поверхность и полностью покрыла его тонким слоем дымящейся при скудном освещении крови.

– Все, парни, уходим, – сказал Охвен, вытирая руки о куртку своей жертвы.

Он подошел к вымазанному кровью камню, вздохнул и шагнул вперед, словно в распахнутую дверь. Сей же миг его фигура пропала из виду.

Следом пошел Илейка, для порядка пожав крутыми плечами, словно в недоумении.

Тойво хотел, было, взять пистолет с собой, засунув его за пазуху, но Мортен отрицательно покачал головой:

– Эта штука не пройдет. Любое оружие не проходит.

Антикайнен развел руками, мол, ничего не поделаешь, и повесил пистолет за скобу на пружину, торчащую из прохудившегося кресла той груды ветхой мебели, под которой валялся Макс.

Про него, кстати, никто и не вспомнил, а он – тут как тут.

Вбежав по лестнице вниз, он увидел окровавленный труп одного охранника, бездыханное тело другого, Мортена и больше никого не увидел.

– А где все? – спросил он молодого парня.

Тот не понял, но понял. Трудно было не понимать. Он указал на окровавленный камень фундамента и жестами изобразил, куда делись люди. Пантомима вышла знатная. Максу даже сначала представилось, что ему показывают сценку из какого-нибудь спектакля Романа Виктюка, но потом он включил воображение и догадался: все ушли туда, откуда они пришли до этого.