– Да…, – покачав головой и задумавшись, улыбнулся Пахомов, – Митька с Гришей на партсобраниях хороши, да на митингах. Ты прав, Василий Иванович, Герхарда брать надо.

Погодин аккуратно переспросил директора. – Я Вам больше не нужен, Борис Иванович? – и тихо вышел из кабинета.

В конечном итоге в состав первой делегации по научному обмену с США вошли академики Пахомов и Касатонов, записанный в академики свой в доску Митька Недогреев, генеральный директор НТЦ «Научная инициатива» Василий Иванович Мелентьев и Герхард. Слишком много центров тоже решили не посещать, ограничившись двумя – Институтом технологии Массачусетс и Калифорнийским институтом технологии.

Заместитель директора НИИ «Квазар» Дмитрий Степанович Недогреев при встрече участников поездки сказал: «Зовите меня просто Митька», – и широко улыбнулся во все свое красное лицо пролетария, только что сошедшего с картины художника направленности социалистического реализма.

И вот русские ученые полетели в США завязывать контакты. Сотрудничать! А, может быть, даже покорять! Сколько надежд их переполняло!

В аэропорту Кеннеди в Нью-Йорке за проходом через зону таможенного контроля делегацию встречал знакомый Герхарда профессор Майк Голдсмит и его коллеги. Они стояли в табличкой «Российская Академия Наук».

Первым из прохода таможенного контроля вышел произведенный в академики Недогреев. Съехавший набок галстук и какой-то невообразимо бесформенный баул – вытирающий пот с красного лица увалень в двубортном костюме, недоуменно озирающийся вокруг – сомнений быть не могло. Голдсмит подошел к Митьке и улыбаясь спросил: – Русский ученый?

– О! Ну надо же! Сразу узнали! – просиял Митька. – Русский, русский! Наука! Ха-ха-ха! Я – Митька! – он протянул руку Голдсмиту.

Подошли другие члены делегации. Путь в Бостон занял три с половиной часа.

Наутро, после завтрака Голдсмит проводил всех в небольшой конференц-зал. Заметно было, что американская сторона тоже подготовилась к встрече и не против дружить. На столе стояли флажки России и США, банки с кока-колой, бутылки с минеральной водой и соком, а также были разложены листочки с фамилиями участников переговоров с обеих сторон. Приветственное слово произнес Майкл Голдсмит, небольшую ответную речь произнес академик Пахомов.

Обед был в том же университетском кафе.

– Вы пиво будете? – спросил Голдсмит.

– Будем, будем, – за всех ответил Недогреев. Официант принес баночное пиво Будвайзер.

– Пиво у них неважное, – сказал Герхард, – не умеют варить.

– Да что ты понимаешь! – Недогреев поглядел на Герхарда почти презрительно, прикладываясь к банке Будвайзера. – Тебе поставили? Поставили!

– Понимаете, чтобы пиво научиться варить, – вежливо ответил Герхард, – нужна традиция. А у американцев традиций пока мало. Относительно неплохое пиво варят в местах компактного поселения переселенцев из Европы. В Милуоки, например, немецкие традиции варения пива, в Бостоне – английские.

– Банка классная! По мозгам уже чутка ударило, – сказал Недогреев. – А не хочешь – не пей!

Принимающие профессора прислушивались к диалогу русских. После обеда банки с пивом уже стояли на столе в конференц-зале наравне с кока-колой. На ужин собрались в том же кафе.

– Что вы будете пить? Пиво, виски? – спросил Голдсмит.

– Да, пиво и виски! – сказал Митька Недогреев, не дав слова Пахомову.

– Вы нас удивляете! У нас обычно пьют что-то одно, – сказала профессор Джоан Паркинс.

– А вот у нас нет! У нас даже говорят: «Пиво без водки – деньги на ветер!» Ха-ха-ха! – рассмеялся Митька Недогреев.

– Что значит – деньги на ветер?

– Это значит – потраченные впустую деньги – подсказал Герхард.

– О! Так значит, Вы любите результат?

– Да, я люблю результат! – не обращая внимания на прислушивающихся к разговору и слегка напрягшихся Пахомова и Касатонова, – продолжал Митька, – это они вон о своих напряжениях сдвига рассуждают. А я человек простой. А тяпнешь водочки под пиво, ну, или виски вашего – вот он и результат!

– Мы понимаем. Понимаем! – вежливо и почти восхищенно сказала Джоан Паркинс, – академик Митька всегда устремлен к результату!

– Да, мы такие! – пытаясь перевести все в шутку, сказал Пахомов. Мы очень ценим результаты.

Второй день был посвящен выступлениям. Небольшой конференц-зал был почти полностью заполнен студентами, аспирантами и преподавателями университета.

Первым выступал Джон Голдсмит. Вводные слова, приветствие, несколько слов о возможных совместных усилиях и осторожная радость, что «Наконец-то мы вместе!» Выступление Герхарда было посвящено теоретическим аспектам материаловедения. Слушали его очень внимательно, а вопросы задавали почти полчаса. Касатонов и Пахомовым даже начали нервничать от такого внимания.