Абсурд какой-то. Рискнуть всем ради того, чтобы припугнуть одну-единственную меня? А если б я не убежала после первого предупреждения (я и не убежала)? Что подложили бы в следующий раз?

— Мне тоже хочется считать людей умными, но обычно это не так. — Эдвард сделал жест ладонью, предлагая ещё разок атаковать его. — Твою служанку на балу распознали, несмотря на маску, и Фай попросила братца ухлестнуть за ней. Она ещё не знала, как ей это поможет, но долго ждать не пришлось. Один день, и ключи в кармане. Ну, что ты жалеешь меня?! Давай по-взрослому!

Это он по поводу чар. Не выдержав, я выстроила энергетический ком такой силы, что когда он соскользнул с пальцев и разбился о пол рядом с ногами императора, тюки с сеном заходили ходуном.

Мужчина не ожидал такого коварства и не успел отскочить. Его бы отбросило на добрых три метра назад, к концу зала, и приложило бы затылком о стену, если бы я заботливо не смягчила полет магией.

Эдвард бухнулся на выставленные локти и рассмеялся. Между прочим, когда он весел, на его щеках появляются ямочки. Внезапное открытие.

— Отлично, леди Виктория! — хлопнул в ладоши, вскакивая с такой легкостью, будто не тренировался несколько часов кряду.

— Обращайтесь, великий правитель.

— Моя очередь нападать, — сладко протянул он. — Не бойся, я не причиню тебе вреда.

— Не боюсь. Кстати, насчет вина. Могу расплатиться с вами.

— О, не стоит, тащи в своё удовольствие. Там ещё на пару десятилетий хватит, — император подмигнул. — Ни в чем себе не отказывай, главное — не буянь, — и без предупреждения рубанул в метре от меня.

Всё-таки тренировки с братом, хоть и давние, не были забыты. Руки помнили заклинание щита. Мой резерв неумолимо истощался, но, надо признать, его хватило надолго. Обычно меня начинало пошатывать уже после двух-трех заклинаний.

Рога тоже не отросли, хотя я ожидала, что в какой-то момент они проклюнутся.

— Так что вам сказал лекарь? — Я попыталась выдернуть меч из рук Эдварда, но энергетическая петля соскользнула.

— Не имеет значения, — криво усмехнулся он, крутанувшись вполоборота.

— Ну, хватит! Давайте будем честны? Хоть немного?

Я тряхнула начавшими терять чувствительность пальцами. С непривычки тяжело магичить.

— Хорошо. Хочешь честности? Он сказал, что есть один действенный способ замедлить мою болезнь. Не искоренить, но убрать явные симптомы.

— И…

— Мы должны переспать.

С этими словами мужчина сделал выпад вперед, и острие оказалось ровнехонько возле моего живота. В жалком сантиметре от кожи.

Ранил и убил.

— С кем? — переспросила я.

Ну, мало ли какие есть варианты. Вдруг император ещё ни разу не предавался любовным утехам, а оказывается, что в них-то и припрятано спасение.

— С Тьером, — подсказал Эдвард, бросив меч на пол; тот звякнул так громко, что у меня мурашки пробежали по спине. — Такое вот неожиданное решение проблемы. С тобой, конечно же!

Но…

Это же…

Как же можно… с живым-то человеком…

Не в плане, что с мертвыми можно. А в плане, что моего мнения никто не спрашивал. А вдруг я не готова? И вообще?..

— А вы что решили? — я сглотнула и на всякий случай попятилась, разве что через плечо не сплюнула, чтоб отогнать нечистого.

— Как видишь, на тебя я не бросаюсь и штаны не тороплюсь снимать.

Обнадеживающе звучит. Спасибо и на этом, а то…

— Но это не значит, что меня к тебе не тянет, — добавил он хриплым, совсем чужим голосом.

Ноги подогнулись, окружающий нас тренировочный зал взметнулся пеплом, стоило Эдварду сделать шаг ко мне. Сердце билось-билось и взорвалось, не выдержав нагрузки. Бум, и всё.

Моё лицо оказалось в его ладонях. Пальцы скользили по щекам, едва коснулись уголков губ, опустились к шее.

— В прошлый раз нас прервали, — напомнил Эдвард, впиваясь жадным поцелуем в мои губы.

Представьте ком энергии, что врезается в вас, вышибает дыхание, лишает способности соображать. Пространство становится зыбким, а жалкий выдох, что вырывается из груди, не способен вытолкнуть воздух наружу. Тело рассыпается, и крыльями сотен бабочек мажет внутри живота.

В саду император шести земель лишь пробовал меня на вкус. Его больше интересовала наша связь — и мои рога, — нежели обоюдное удовольствие.