Ух ты, в ход пустили шантаж?!

Разве императрица-мать не казнит тех, кто пытается ею манипулировать?

— Почему она не могла просто уйти?

— Как может невеста императора просто уйти? Сама подумай. Это либо позор на весь род девушки, либо ненужные сплетни про Эдварда. Правитель должен любить всего одну женщину. Увы, таковы правила. Ему бы не простили разрыва с будущей женой. Впрочем, Элоиза придумала бы, куда деть Аманду. Ту же самую смерть бы состряпали, например. Но вмешались обстоятельства, — брат вновь так лучезарно улыбнулся, что кулак зачесался въехать ему в челюсть.

А ещё я зацепилась за мысль о том, что Эдварду противопоказано расставаться. Логично. Да любой недоброжелатель тотчас заявит, что гуляка-император не может управлять страной. Народ с радостью поддержит волнения, и неугодного правителя если не свергнут, то навеки заклеймят дурной славой.

Но ведь Эдвард обещал, что мы разойдемся после ритуала: мне — деньги и почести, ему — долгая жизнь.

Получается, врал? Или не задумывался над последствиями? Не верю, будто этот мужчина мог о чем-то не подумать наперед.

— Да не томи же ты! — не выдержала я, видя, что Стэн опять специально примолк.

— Эти обстоятельства — я. В то время нас с Элоизой уже связывали некие отношения, и меня требовалось срочно скрыть от всех, включая великого правителя.

Постойте-ка...

— Ты… ты… — я задохнулась и не нашла в себе сил, чтобы закончить простую мысль.

«Ты что, баран, умудрился переспать с императрицей-матерью?!»

Глава 22

Нет, ну это за гранью любых моральных принципов! Моего брата! Да как можно-то?! Она же взрослая, умудренная опытом женщина, а он…

Ужас!

А она мне ещё платье дарила. Хлопала своими развратными ресницами. К Эдварду не позволила приблизиться, а сама…

Я не успела захлебнуться в негодовании (а была близка к тому, чтобы рвануть обратно в город и отхлестать императрицу по щекам), потому что Стэн замахал руками. Настолько активно, насколько позволяло узенькое пространство.

— Нет! Фу! Как ты могла о таком подумать!

Джон все-таки был прекрасным товарищем и стражником. Молчаливым как кусок гранита. Абсолютно безучастным ко всему происходящему. Он только смотрел попеременно то на меня, то на Стэна и натирал лезвие меча о штанину до блеска. Прямо в темноте, да.

— А о чем я должна подумать?! Некоторые отношения у них! Какие же?

— Да, согласен, плохо прозвучало, — замялся братец. — Но нас связывало другое. Элоиза не хотела, чтобы я становился главой полиции, потому что у нее на меня были особые планы. Ей не нравится действующий глава правосудия, Виккор. Вы знакомы с ним? Вижу, что знакомы, тебя аж перекосило, — рассмеялся. — Я давно начал копать под него и обнаружил множество занятных вещиц. Например, как он отмывает деньги через полицейское управление или как заставляет служанок проявлять к нему особый… м-м-м… интерес за покровительство. Но всё это — лишь домыслы. Чтобы раздобыть что-то стоящее, нужно было испариться и действовать исподтишка. Потому что Виккор наблюдал за мной, считал угрозой. В общем-то, он был прав. Поэтому Элоиза предпочла скрыть моё назначение даже от собственного сына. А теперь смотри, как всё прекрасно совпало. Аманда хотела уйти, и императрица-мать придумала, как объединить моё исчезновение и её побег. Как заставить Эдварда возненавидеть нас обоих, да ещё и в глазах Виккора сделать меня преступником, который скрывается где-то далеко-далеко. Кто бы мог подумать, что я копаю под самым его носом. Заодно и имя Аманды оказалось чисто. Император оставил историю нашего «прощания» при себе.

— Ну, не совсем так. Хоть Эдвард и не кричал на каждом углу о пропаже невесты, но слухи всё равно поползли, — скептически отреагировала я. — Аманду официально похоронили, но про её похождения к Эдварду не знал только слепоглухонемой в коме.

Вон, Марис проболталась в первый же день, что имелась некая невеста и что та куда-то испарилась. Ах да, а ещё она шастала к нему в спальню ночами. О каком незапятнанном имени может идти речь? План ваш ну очень плох.

— Наверное, это другое, — внезапно подал голос Джон. — Отношение великого правителя поменялось, и все это почувствовали, да?

— Именно! — обрадовался брат, что обрел друга-философа в лице громилы с бандитской мордой. — Он вычеркнул нас из жизни. Не возникло лишних вопросов и сомнений. Не появилось желания найти её. Ему поверили, что девушка мертва, потому что для него она по-настоящему умерла.

Хоть убейте, но я чувствовала шероховатость такого плана. Нет, всё логично, одним махом убили двух зайцев. Правда, собственный сын остался без защиты, но, судя по всему, Аманда представляла опасность, и императрица решила, что проще избавиться от неё, чем продолжить странные отношения без какой-либо близости.

Но всё равно. Уйти. Просто перешагнуть через отношения и забыть человека. Что может быть легче?

Почему во дворце вечно выдумывают какие-то заговоры и козни?

— Пойми, малявка, тут дело в психологии. Если Эдвард испытывал что-то к Аманде, а она бы его бросила, он бы попытался с ней связаться.

Но он ничего к ней не испытывал.

Уж я-то в курсе.

Вот что сгубило их план. Вот где та мелкая заноза, которая помешала мыслить здраво. Императрица думала, что её сын ринется за невестой из чувства собственности или желания вернуть её. Поэтому и хотела дать такой повод, после которого самолюбие не позволило бы ему искать эту женщину. Проблема в том, что Эдварду было откровенно плевать.