И меня растили в таком ключе. Если бы я только могла переступить через это и быть ближе к Кириллу. Сейчас бы не падала на землю и не каталась бы по сухой траве, пытаясь отбиться от двух отвратительных мужиков.

Этой свадьбы, наверное, вообще не было бы. Кирилл любил бы меня, а не Марину.

Богач медленно приближается. И встает надо мной. Настоящий, животный страх поднимается прямо из темных глубин моего сознания, и разум уже не может с ним совладать, и логика здесь бессильна.

— Лучше не сопротивляйся, тогда мне не придется устраивать цирк с полицией и поисками тебя группой волонтеров в этом лесу, — пауза, — после твоего исчезновения. Будешь хорошей девочкой и вернешься на праздник уже через час.

И когда он уже наклоняется надо мной, оглохнув от моего крика и истерики, сзади слышится еще один громкий мужской голос:

— Батя, отстань от нее!

— Дима, вали обратно на праздник! — узнает голос, не оборачиваясь, смотрит на меня, но разговаривает с ним. — Это не твоего ума дело, мы с девушкой общаемся.

— Пока она валяется на муравейнике?

— Давай ты не будешь указывать отцу, что ему делать!

— А давай ты придешь в себя и уберешь руки! — Дергает он мужика за пиджак, оттаскивает, пытается толкнуть.

— Извините, девушка, — кричит, выясняя отношения с родителем, — он бы вам ничего не сделал, по крайней мере, угрожающего вашей жизни. Ему просто нравятся перепуганные до смерти, наложившие в штаны девицы.

Меня колотит. Я ничего не понимаю. Они что, родственники? Красивый темноволосый парень, заступившийся за меня, — это родной сын монстра? Сажусь на траву, подтягивая ноги к животу, и трясусь, пытаясь дышать.

— Отец, я сейчас маме все расскажу, и все на этом кончится!

— Ты не посмеешь, щенок!

— Еще как посмею, и не видать тебе депутатского кресла как своих ушей! Дедушка такого не стерпит! А ты сам знаешь, кто он у нас.

— Ты как с отцом разговариваешь?!

— Батя, в офисе ты бог и царь, там я полностью тебе подчиняюсь и понимаю, что не дорос, но вот это — полный зашквар! Так и знал, что ты дрянь какую-то задумал, когда в лес поперся. Слабость у тебя к молоденьким девочкам, так найди профи, зачем левых-то пугать? Ненормально это! Надо опять к психологу! И курс таблеточек пропить!

— Я тебе сейчас дам таблеточки! Я твой отец!

Молодой оборачивается, осматриваясь. А я отползаю к кустам.

— Пошли вон отсюда! — гаркает сын на двух шавок-охранников, что пытаются помешать ему разобраться с отцом. — Позорный, табуированный поступок, слышишь меня, отец? Так делать нехорошо!

Неодобрительно качает головой.

— Ну сыночек, заплатишь ты за то, что опозорил меня!

А молодому, кажется, все равно. Возмущаясь поведением отца, он почти рычит, скидывает пиджак, швыряет его на землю и, оставшись в черной, туго обтягивающей спортивную фигуру рубашке, закатывает рукава. Красивый, сильный, смелый, высокий и темноволосый, он толкает испугавшего меня придурка в грудь, тот отвечает ему кулаком, начинается настоящая потасовка. Охранники не лезут. Сын хватает отца за шею, зло прижимает к стволу. Я ловлю себя на том, что болею за парня и необъяснимым образом любуюсь его неконтролируемой агрессией.

Тот, что постарше, отступает.

— Я тебя наследства лишу, щенок, вот увидишь! Ты у меня за это унижение пойдешь работать в «Макдоналдс». Будешь орать «свободная касса» в дебильной картонной кепке. Руку он на родного отца поднял, гаденыш!

Мужик стряхивает с дорогих брюк сосновые иголки и пыль, застегивает пиджак, поправляет его, приглаживает рукой посеребренные сединой волосы.

— В офисе потолкуем, в понедельник утром ко мне на ковер! Буду тебя учить, как надо разговаривать со старшим поколением! — грозно пугает молодого и гордо, почти по-царски, удаляется, сопровождаемый своими охранниками.

А молодой подходит ко мне, не обращая внимания на бубнеж отца. Похоже, ему совсем не страшно. Он протягивает мне руку, помогая встать.

— Ну как ты, лапочка? Жива?

Улыбается одними уголками губ. А мне до сих пор страшно, аж голова кружится. Но более красивого молодого мужчины мне нигде не доводилось видеть — ни в жизни, ни по телевизору. Правильные черты лица, решительный вид, красивый мужской подбородок с эффектной ямочкой посередине. Четко очерченные мужественные скулы и темно-карие, невообразимо манящие глубиной глаза.

— Парень твой где? Красивая молодая девчонка по лесу одна шатается, непорядок.

Этот Дима, как назвал его отец, спас меня. Вытащил из ада, в который я сама себя завела этой странной ночной прогулкой. Плачу и все еще боюсь, но стою на месте. А он садится на ствол поваленного дерева и медленно поворачивается ко мне. И, несмотря на то, что от стресса мои зубы все еще отбивают чечетку, я не могу не отметить, что это невероятное движение головы заставляет меня замереть. Что-то девичье реагирует на богатенького сынка, не побоявшегося пойти против отца.