— Может, не здесь? — вмешивается Элеонора.

— Почему это не здесь? — возмущается Сивова. — Мы требуем прилюдный досмотр! Чтоб по-честному. А то знаем мы. Начнете жалеть эту нищебродку…

— Марина! — одергивает ее классный руководитель.

— Досмотр личных вещей входит в мои полномочия…

Арина Степановна ставит на стол мой рюкзак и начинает расстегивать молнию. Я как будто в дурацком сне. Просто смотрю на то, как она бесцеремонно вытаскивает из портфеля все мои вещи, раскладывая их на парте.

Я краснею до корней волос, в то время как она, с невозмутимым видом достает гигиенические пакеты и остальную мелочь.

По классу тут же проходится волна смешков.

— Так-с…

Перелопатив весь основной отсек, она начинает расстегивать боковые карманы. В какой-то момент замирает. Смотрит на меня как-то странно, удивленно. Достает руку из кармана и раскрывает ладонь, на которой лежит кольцо. То самое кольцо Грановской.

— Что и требовалось доказать, — цедит хозяйка ювелирного украшения.

— Фу! — галдят одноклассники.

— Какой стрем!

— Воровка!

— Но я не брала его! — мое оправдание тонет в нескладном хоре голосов. Ребята свистят, улюлюкают. В меня даже бумажки прилетают.

— Да что за дичь?

Рядом со мной появляется Беркутов. Хмурит брови и пялится на кольцо. Элеонора Андреевна тоже подходит ближе.

— Так. Тихо! ТИХО! — вопит Горлань. — Сели все быстро!

— А остальное где? — кричит Сивова. — Телефон мой верни, крыса!

— Марина, немедленно прекрати оскорблять Алену! — возмущается Пельш. — Арина Степановна, я думаю, это какая-то ошибка!

— Защищают ее еще… Ни в какие ворота! — раздраженно цедит Грановская.

— А давайте ее шкафчик проверим! — предлагает кто-то. — Вдруг там остальное добро обнаружиться.

Мне все понятно. Я приседаю на свой стул и обнимаю ладонями взмокшую от напряжения шею.

— Алена! Ну как так-то! — пораженно восклицает социальный педагог, цокает и качает головой.

— Уберите ее из нашего класса!

— Мало того, что сифилисная, так еще воровка!

— Рот закрой, дебил, — слышу, как заступается за меня Камиль.

— Ну-ка прекратили! — взывает к порядку Пельш.

— Давайте шкафчик смотреть!

— Да!

Можно и не смотреть. Я итак знаю, что все те вещи, о которых они говорят, будут лежать там. Кто-то все продумал до мелочей.

Поворачиваю голову. Натыкаюсь на пристальный взгляд Абрамова, направленный в мою сторону. Он явно сидит и потешается. Мерзкий! Какой же мерзкий!

— Шкафчик!

— Надо смотреть!

— Можно мне слово? — пытается перекричать всех рыжеволосая Сашка Харитонова, моя соседка по парте. Но ее никто не слышит.

Она возводит глаза к потолку, затем залезает на стул и громко свистит. Тааак лихо свистит, что аж в ушах эхом этот звук отдается.

Повисает немая пауза.

— Спасибо за тишину! — прочищает горло девчонка. — Элеонора Андреевна, Арина Степановна, у меня заявление.

— Ну-с… — таращится на нее соцпедагог. А я в этот момент стараюсь игнорировать человека, стоящего справа.

Роман совсем рядом. Я ощущаю его запах, чувствую тяжелый, колючий взгляд, обращенный прямо на меня. Щека из-за этого нещадно горит огнем. Упорно гипнотизирую пространство перед собой, и пытаюсь удержаться от того, чтобы не расплакаться. Перед ними. Перед Ним…

За что мне все это?

— Говори уже, Харитонова, заканчивается твоя минута славы! — острит Сивова. — У нас тут дело важное, не догоняешь?!

— Все те вещи, которые пропали, действительно лежат в шкафчике Алены, — огорошивает рыжая.

Я поворачиваюсь в ее сторону. Ну спасибо, Харитонова! Удружила! Еще и ты. Я-то ее Лучом в Темном Царстве считала. Вон оно как оказывается. Обвиняет меня в том, чего я не делала, вместе со всеми.

— Там они, да, — кивает Саша. — Но не потому что их взяла Алена, которую уже затравили здесь. А потому что их туда специально подкинули.

У меня просто слов нет.

— Ты че несешь? — с наездом спрашивает Вероника.

— Я сама это видела, — твердо произносит Саша. — И не только я.

От этого ее заявления я даже на секунду забываю про присутствие нервирующего меня Беркутова.

— Александра…

— Я тоже это видел, — звучит тихое признание с первой парты.

Цыбин. Витя. Смущенно уткнулся в учебник, избегая пристального внимания одноклассников.

— Да гонят они! — фыркает Пилюгин.

— Выгораживают! — соглашается кто-то.