— Спасибо, я не голодна, — лгу, пытаясь почти не дышать, дабы не замечать запах манящей колбасы.

Ухожу к себе в комнату. Прислоняюсь спиной к двери. Как же надоел этот проходной двор! Кого тут уже только не было! Мать тащит в дом кого не попадя, и совсем не задумывается об Ульяне.

Моя милая девочка! Я так рада была слышать ее сегодня по телефону. Нам удалось обменяться лишь парой фраз, но я была счастлива просто услышать, что она идет на поправку.

Девять тридцать. Тяжело вздыхаю и достаю учебники. Сочинение про Печорина никто не отменял, домашнее задание по математике и биологии тоже. Как всегда, начинаю с математики. Потому что оставлять на потом — заведомо плохая идея.

Пока решаю линейные уравнения, все кажется не так уж плохо но, когда перехожу к любимым задачкам Элеоноры, настроение сразу падает в минус.

Сегодня мне досталась мудреная задача про колобка. Надо отдать должное составителям, разнообразие «сюжетов» поражает.

Час сижу, второй. Не идет и все. В какой-то момент в портфеле вибрирует телефон. Может, бабушка…

Достаю. Незнакомый номер. Сообщение. И открывать почему-то страшно, но я все же решаюсь. Сердце начинает против воли стучать быстрее. Ладони потеют, а во рту пересыхает.

«Как и обещал, устрою тебе персональный Ад на земле. Ходи оглядывайся!»

Глава 29

АЛЕНА

Телефон. Он, не смолкая, трезвонит целый день. И если первые два звонка я списываю на случайность, то третий и последующие ясно дают понять, что мой номер телефона находится во всеобщем доступе. И, похоже, на весьма непотребном сайте. Судя по контингенту звонивших, а также по характеру вопросов, которые они задают. Мне даже повторять стыдно то, что они говорят и предлагают…

Сгорая от стыда и унижения, в очередной раз дрожащими пальцами сбрасываю незнакомый номер.

— Отбоя от клиентов нет? — проходя мимо, интересуется Ян, похабно ухмыляясь.

Мерзкий. И как я сразу не догадалась, что это его рук дело…

Угрожал, что покажет мне ад на земле. И вот, посмотрите, он действительно сдерживает свое обещание. Если говорить конкретнее, Ян устраивает самую настоящую травлю.

Меня и раньше-то, мягко говоря, недолюбливали в этом классе, но теперь стало еще хуже. Все чаще за спиной я слышу шепотки, все больше девочки косятся на меня с неподдельным презрением и брезгливостью во взгляде, а парни поглядывают с каким-то странным выражением лица. Некоторые из них и вовсе, не стесняясь, отпускают похабные шутки.

В понедельник становится все понятно. Перед первым уроком на площадке под окнами Гимназии толпится народ. И все бы ничего, но почему-то нутром чувствую, что это как-то связано со мной.

— Не ходи туда, — останавливает меня Аверин.

— Что такое, Паш? — спрашиваю обеспокоено.

Прячет глаза, упрямо ведет подбородком.

— В школу иди, — настойчиво разворачивает меня в сторону крыльца.

— Аверин, что такое? — пытаюсь его обойти.

— Ален, не смотри, — хватает меня за локоть, чтобы остановить, но я уже направляюсь в самую гущу.

По мере моего приближения толпа рассасывается, словно нарочно пропуская меня в центр. Они хотят, чтобы я увидела, внимательно следят за моей реакцией, посмеиваясь. Кто-то в открытую, кто-то, тактично прикрыв рот рукой. Это их поведение рушит во мне последнюю надежду на то, что «все обойдется».

Особенно когда я вижу это.

Надпись большими буквами: «Лисицына из 11 — ШАЛАВА». А рядом… мужской орган во всей красе и деталях.

Горячий стыд заливает щеки. Сердце заходится. Не разбирая дороги, пробираюсь сквозь шумную толпу, чей гомон рикошетит по ушам.

Господи, какой кошмар!

Слышу голос Паши и Дани. Они разгоняют зевак. Не хочу, не хочу больше находиться здесь! Что я всем им сделала? За что они так со мной?

Залетаю в школу, несусь по коридору и прячусь под лестницей. Сползаю по стене и роняю голову на колени. Даже слез уже нет.

Отчего же так дурно. Отчего же так больно…

От несправедливости и жестокости этих детей.

— Недурно вышло, да?

Дергаюсь только от одного этого голоса, царапающего воздух.

— Что тебе надо? — спрашиваю, глядя на подонка снизу-вверх.

Такая злость меня затапливает! И как только земля носит таких, как он!

— Дальше — будет хуже, — предупреждает, приближаясь.

Следил за мной, видимо. В противном случае, вряд ли нашел бы. Школа у нас довольно большая.

— Чего ты добиваешься? Что тебе нужно, Ян? — задаю прямой вопрос, поднимая на него глаза.

— А что ты можешь предложить, — тянет недвусмысленно.

Опять начинает ту же шарманку. Вспоминая его подноготную, — неудивительно.

Делает еще шаг вперед, и я тут же поднимаюсь на ноги. Потому что не хочу сидеть перед ним вот так.