– Вас жду! – деловито сообщила она, будто бы это само собой разумелось, но, судя по выражению лица, ждала – как последнюю надежду на спасение. – Вы как так быстро?

– Живу рядом, - отозвался он и огляделся, продолжая говорить: - Вы пока идите в квартиру. Где там у вас свет был включен… А я щиток гляну. По дороге соседа вашего встретил, он мне сказал, где у вас тут это счастье расположено.

И протопал куда-то дальше по коридору. А Стеша так и осталась стоять на месте, глядя ему вслед. Проводив его взглядом, как велено было, даже к двери шагнула, но войти обратно так и не рискнула. Только приоткрыла дверь в зияющее чернотой собственное жилище. Сейчас, когда паника немножко улеглась, она благоразумно рассудила, что если этот... рабовладелец таки починит ей электричество, то она и отсюда увидит, как на кухне зажжется свет.

Что тот и сделал, не успела она глазом моргнуть, слишком ярко осветив помещение после кромешной темноты.

– Ну что, – раздалось над ней, - горит?

– Горит, - выдохнула Стефания с облегчением. Хотелось глупо расплакаться. Но вряд ли это выглядело бы хоть сколько-нибудь нормально.

– Ну и прекрасно, - улыбнулся Андрей Никитич. – Вообще странно, что выбило. Автоматы добротные. Вы, если вдруг опять приключится, электрика пригласите. Пусть глянет.

– А у вас... у вас есть номер какого-нибудь электрика? Проверенного чтобы... – растерянно подняла она глаза на Малича и как-то странно, исподволь обратила внимание, что у него улыбка – кинозвезды так не умеют. По-доброму, открыто и будто бы ему не все равно.

– Что-нибудь придумаем, если понадобится. Но, может, обойдется… - он замолчал, задумчиво почесал висок и заговорил снова: - Да… Ну, в общем-то, все. Свет горит, а я пошел.

Стеша даже подобралась. Так по-идиотски все получалось. Почему у нее вечно все по-идиотски?

– Может, чаю? – зачем-то предложила она. Слишком быстро, чтобы это не выглядело попыткой его задержать, но и, вроде бы, вполне закономерно. Еще более по-детски вышло, когда она принялась пояснять: - Я как раз собиралась пить чай, когда рубануло.

– Чай? – переспросил Андрей Никитич и вопросительно воззрился на Стефанию. – Чай неплохо… - он снова расплылся в улыбке и заявил: - Но кофе лучше. Я люблю кофе.

– У меня есть кофе, - заверила она. – Я его даже неплохо варю. Вы проходите, да?

– Да! – переступая порог, сказал Малич. Точно так же переступила порог и Стеша. Захлопнула за обоими дверь, включила свет, чувствуя, какое это непередаваемое счастье, когда светло, и потому теперь, украдкой взглянув на блокнот, все еще валявшийся на тумбочке, чтобы подсмотреть там имя своего нечаянного спасителя, она постаралась как можно увереннее спросить:

– А вы... Андрей... черный пьете? Или со сливками? Сладкое едите? Боюсь, у меня, кроме конфет, и нет ничего. Ну, может быть, еще сыр, но не обещаю.

– Черный, - ответил он, разуваясь. – И можно без конфет и сыра.

– Так не интересно, - рассмеялась Стеша, а потом подумала, что, наверное, стоит вручить ему тапки. Но для гостей купить она не удосужилась. Олег шлялся по квартире в обуви. Марику и в носках было нормально. Наверное, потому и смеялась, чтобы скрыть собственную неловкость. Ни ужина, ни тапок.

– А давайте я сварю кофе, вам и себе, так будет интереснее? – вскинув брови, предложил Малич. И уверенно шлепал босиком по светлому ламинату за хозяйкой.

– Это я вас из дома выдернула, мне и варить, - хмыкнула Стеша. – Присаживайтесь, - она указала на высокий барный стул у стойки, а сама проследовала к плите. Джезва стояла рядом. К счастью, чистая, в отличие от посуды, все еще выгруженной в мойку грязным клеймом на ее звездном облике. Все же хорошо, что с утра она так опаздывала, что не успела испачкать еще и ее.

Стефания набрала воды, включила плиту и достала банку с молотым кофе. Потом подумала и сунулась к бару, вынула оттуда бутылку любимого Олежиного вискаря и очаровательно улыбнулась:

– М-м?

– Вместо сыра?

– Просто так. Еще был ром. Могу... в кофе, - в конце реплики она почему-то стушевалась. Сюрреализм какой-то.

– Нет, не надо. Спасибо, - отказался Андрей Никитич, следя за ней глазами. За тем, как она перемещается по кухне, берет те или иные предметы, оглядывается на него. Его место оказалось очень удобным для такого наблюдения. И подперев голову рукой, он неожиданно выдал: - У вас имя необычное. Редкое.

– А это в честь бабушки, - перед Маличем начал расти натюрморт из тарелки с несколькими видами сыра, коробки шоколадных конфет, сахарницы и каких-то экзотических фруктов, названия которых никто нормальный не держит в голове. – Она у нас чешка была, Штефание. Переделали в Степаниду. А потом еще и на меня навесили. Очень сложно?

– Ну-у-у… - протянул он и рассмеялся: - Не то чтобы очень. Но на афише, наверное, смотрится красиво.

– Вы в курсе моей профессии?

– Город маленький. Ищешь одно, а узнаешь все скопом.