Доррис пустила к себе Лонского. Миша тут же уместился в мягком кресле рядом с маленьким круглым столиком, женщина присела рядом.

— Как Наташа? Что врачи прогнозируют? — волновалась за подругу Камилла.

— Моя сестра уже как месяц в сознании после комы, но мне сказали, что ей надо подлечиться ещё немного… — с трепетом рассказывал Миша. — Я так счастлив, что не отключили её от аппаратов!

— Как приятно это слышать! — умилялась Доррис. — А сколько примерно осталось ей лежать?

— Мне вроде говорили, что можно и сегодня забрать… — не договорил Лонской, как Камилла радостно воскликнула:

— Так давай! При хорошем обществе, Наташа быстрее пойдёт на поправку.

— Пускай ещё пару дней побудет и обязательно заберем обратно! — настоятельно порекомендовал Михаил, очень переживая за сестру и за её здоровье.

— Ты прав. — понимающе кивнула она. — Не будем беспокоить.

— Я только за! — поддержал Камиллу Миша.

Они минуту помолчали, раздумывая о своём что-то, после Доррис выпалила:

— До меня дошли слухи, что ты убил моего сына Илона… Это правда?

Миша вылупил глаза, не ожидая, что она спросит его об этом и он начал нервничать, но решил признаться:

— Да… я хотел тебе сказать об этом, но ты сама узнала…

— Узнала от свекрови! — разозлилась она, но эта злоба не была направлена на Лонского. — Она снова нашла меня!

— Чёрт… а она откуда знает? — тревожился этого Миша.

— Она ведьма! — убедительно сказала Камилла. — Не знаешь, что и ожидать!

— Ты не сердишься на меня, что я сотворил, правда, это шесть лет назад было… — извиняющимся тоном говорил Лонской.

— Нет, как ты мог так подумать? — разлилась она в доброй улыбке. — Я даже благодарна тебе.

— Ого… я не знал… — озадачился странной реакции женщины Миша, но не придал этому значения. Камилла потрясла его за плечо:

— Ты помнишь то место?

— Где я убил его? — решил уточнить он.

— Да, именно! — раздерало её любопытство и женщина смотрела пристально в его глаза.

— Помню. Ты хочешь побывать там? — с неким негодованием спросил Миша.

— Ты ещё спрашиваешь… — усмехнулась Доррис, намекая что несомненно она хочет побыть на том месте, но для какой цели, только ей одной известно. Михаил качнул головой:

— Поехали.

***

Парни с рассеянным видом глядели на Ральфа. Доррис также смотрел на них с грустной улыбкой.

— Ты не пошутил? — не мог поверить в услышанное Марсель.

— А разве видно, что я шучу? — мягко спросил Ральф.

Очевидно, что Ральф не обманывал своих друзей, ведь выражение лица и глаз у многом говорит. Хоть и Доррис умеет мастерски создавать маски перед обществом, скрывая своё истинное лицо, но перед ними он был чист. При первом знакомстве, Ральф обещал каждому, что он никогда не будет врать ему и с тех пор держит своё обещание.

— Мне очень жаль, Ральф… — посочувствовал Марсель. — Если бы его можно было воскресить…

— Это мистика, такого не бывает… — умничал как всегда Салли, размахивая пальцем.

— Воскресить… — засветился безумной идеей Доррис, сразу перестав печалиться. — Совсем забыл, что есть такое…

В голове Теодора промелькнула одна фразочка, которую он слышал не так давно:

“- Я фактически не был в школе, меня мама обучала. Главное читать и писать умею, а другое не особо важное. Я ещё магией начал заниматься… “ — это были слова чудака Алика Ковшика. Также Ленконт вспомнил, что пообещал парню, что проверит на самом деле он колдун или, может, маг.

Ральф упорно думал как ему реализовать идею. Он присел на корточки и что-то чертил на песке пальцем. Парни считали эту идею бредовой, ведь на свете не существует такого. Марсель сам не понял зачем он ляпнул подобное, наверное бабушка своей библией голову ему запудрила и в той священной книге как раз и были моменты с воскрешением.

Теодор присел рядом с Ральфом и тихо проговорил:

— У меня есть один знакомый… он называет себя колдуном… я честно не знаю на деле правда это или нет, но думаю стоит проверить.

Ральф повернул на него голову и счастливо заулыбался:

— Отлично! Ты знаешь где он живёт?

Теодор поднял глаза наверх, перебирая в голове ту сцену, где он впервые познакомился с Ковшиком. Потом снова посмотрел на Ральфа:

— Гвоздиковая девятнадцать… я помню, что он мне называл адрес!