— Вот блин! — Сказал он, кое-как отдышавшись, — это еще что за штуковина?

Тима и Юкки переглянулись, и прыснули.

— Это стрекоза, — наконец, сказала Юкки, успокаиваясь, — просто обычная стрекоза. Если заходите проветрить комнату, лучше поставить сетку. Я покажу, как она выдвигается, вот, смотри сюда.

Юкки подошла к окну, поддела какой-то крючок в верхней части рамы, и откуда-то сверху опустился подрамник с сеткой, который полностью закрыл оконный проем.

— Слушайте, нифига себе у вас стрекозы! — Сказала Тоня, — я заметила, она размером с мою руку была!

— Гравитация чуть меньше земной. Содержание кислорода в атмосфере чуть больше. Результат — насекомые тут несколько крупнее. Кстати, стрекозы тут местные, эндемики. Генетически довольно сильно отличаются от земных, развиваются без метаморфоза. Конвергентная эволюция, в общем, — пояснил Тима.

— Ошизеть, — Тоня испуганно округлила глаза, — и что, комары у вас тут тоже такие же?

— Кто? — Растерялась Юкки.

— Это такие опасные насекомые, я встречал в других мерах, — пояснил Тима, — нет, комаров тут нет. И других опасных для человека насекомых.

— А паукообразных? — Уточнил Андрей, — клещи, например, они не насекомые.

— Никого опасного для человека в этом лесу нет. Мы хорошо контролируем биоценоз в местах, где живут люди. Конечно, на большей части планеты биосфера была возвращена в первозданное состояние, после Революции Разума, но создание местных зон безопасности — необходимый компромисс.

— То, что клещей нет, это прям очень здорово, — удовлетворенно кивнула Тоня, — у нашего Димки мама от клеща пострадала. Энцефалит.

— Энцефалит — это болезнь такая? — вежливо уточнила Юкки, — надеюсь, она не мучилась.

— Слушайте, что мы застряли на пороге? Хоть вещей нет, но надо как-то устроиться. Ширму расправить, опять же. И погулять тут было бы интересно! — Андрей попытался увести разговор с опасного направления, но Тоню было не остановить.

— Ага, конечно! Еще как мучилась! Больше месяца в больнице, а потом крыша того… ку-ку! — Она покрутила у виска, — и Димку чуть не убила. Он никому не рассказывал, конечно — но было настоящее расследование, с комиссией по несовершеннолетним. До моей мамы дошли слухи.

— У нее в результате болезни был поврежден мозг? — Уточнила Юкки.

— Угу, — кивнула Тоня, — врачи предупреждали, что за ней следить надо, и могут быть последствия. Но его папаня — вояка… ему пофиг на Димку было. У него еще сеструха несколько месяцев назад погибла, вот ее родичи любили. Она, кстати, на тебя похожа была. Может, маман еще и из-за этого кукухой поехала, а энцефалит просто добил.

— Ее с повреждением мозга пустили в семью? — Юкки шокировано округлила глаза.

— Ну, да… — кивнула Тоня, — решили, что она терапевтически здорова.

— Какой кошмар! А что же она сама, не знала, что заболела такой опасной болезнью?

— Знала, конечно.

— А почему не успела на эвтаназию? Или ее врачи ошиблись?

— Куда? Не успела?.. — Тоня растерянно захлопала глазами.

— На эвтаназию, конечно, — Юкки всплеснула руками, — если она понимала, что болезнь принесет такие мучения, и возможную потерю разума.

— Эвтаназия — это же когда человек сам себя убивает? — Уточнила Тоня.

— Убивает — это неправильное слово, — кивнула Юкки, — это же добровольный уход… стоп. Почему ты спрашиваешь? А как у вас люди уходят?

Повисло неловкое молчание. Тоня и Андрей растерянно переглядывались.

— Юкки, — наконец, сказал Тима, — не все миры достигают уровня свободы одновременно. В мире Тони и Андрея люди все еще умирают от болезней. Или несчастных случаев.

Юкки приложила ладони ко рту.

— Ребята, мне очень жаль, — сказала она, взяв себя в руки, — я… я не ожидала… не обижайтесь, в общем.

— Ладно, что мы все о ерунде какой-то! — Раздраженно сказал Андрей, — расскажите лучше — этот якорек у вас на стене — сувенир, да? Ездили куда-то? У вас же тут есть морские круизы? Расскажете! Было бы круто послушать!

Тима тяжело вздохнул.

— Как-то с порога у нас пошли серьезные темы, — вымученно улыбнулся он, — давайте уж устроимся нормально, что ли. Я вам лицей покажу, как у нас тут все устроено. А потом уже поговорим. Не простой этот якорек, ребята… — у Тимы на глазах блеснули слезы.

Самая первая и самая сложная ступень на Пути — это стать честным перед самим собой. Оракул принял задание Тени, но ему было страшно. Все дело во времени и памяти. Время — великий целитель, когда ты можешь позволить себе роскошь не возвращаться назад.