— Вполне возможно. — мрачно кивнул Пламенев-старший. — Подумать только, значит ещё есть возможность всё исправить.

— Поторопитесь. — задумчиво протянул парень. — У вас мало времени.

— Сколько?

— Может месяц, может два… — пожал плечами Барс. — Дайте угадаю через пару месяцев восемнадцатый день рождения? У вас времени только до него. После — карета превратится в тыкву.

— Вылечить запущенный случай искривления за два месяца? — Олег лишь головой мотнул. — А мама бы смогла…

— Мы знаем с чего начать. — кивнул Александр, он был хоть и напуган безвыходностью положения, но держался отлично. Барс даже не понял бы, что он не в духе, если бы не кривая улыбка Марины.

— Я ошибся. Её потеря способностей выгодна не только, тебе, Федя. — хмыкнул Думов. — Что такого нужно было сделать, чтобы ты её так возненавидела?

— Я её не ненавижу. — ужаснулась его заявлению Марина. — Просто у нас сложные отношения.

— Ой-ли, Пламенева, ну кому ты душу лечишь? — закатил глаза парень. — Парня не поделили? И ты её за это напоила стазисом?

— Твой язык тебя погубит! — со злостью прошипела Марина, а Барс понял, что попал прямо в яблочко. Он не знал Дарину, но в здравом уме не один парень не выбрал бы её сестру… если конечно сестрица не противнее в несколько раз. А это вряд ли, потому что противнее Марины — просто некуда.

— Нет, погубит меня кто-нибудь из членов твоего семейства. — фыркнул парень и хотел добавить что-то ещё, но в дверь влетел старший командующий городской стражей. В таком ужасном виде Барс этого весьма гордого господина не видел никогда в своей жизни.

— Люди на площади! — едва дыша просипел он. — Бунт! Движутся к крепости! С ними боевые маги!

Барс лишь языком цокнул, поднялся на ноги, отдёрнул камзол, взял с каминной полки бутылку с янтарной жидкостью и ей отсолютовал Фёдору.

— Я тебе говорил, что повышать налог на землю — это плохая идея? — вздёрнув подбородок произнёс он, его голос звучал так вкрадчиво и спокойно, но заставил некоторых присутствующих вздрогнуть. Фёдор молчал, зная, что сейчас вступать в словесный поединок нет времени. — О чём вы с советом только думаете на своих заседаниях? Сил моих на тебя не хватает.

— Замку нужно новое ядро. Сам сказал. — хмыкнул Фёдор.

— Ты понимаешь, что половина городских стражников и стражников Замка сегодня погибнет? Твоя армия уменьшится вдвое. — хмыкнул парень. — Ядро того не стоит.

Он одним глотком осушил бутылку и резко развернувшись бросил её в камин. От алкоголя огонь ярко полыхнул, но ярче него блеснули глаза Барса.

— Когда я вернусь, а я всегда возвращаюсь, мы об этом поговорим. — прошипел парень. — Коготь я забираю. Они мне нужны. Может хоть в этот раз кто-нибудь из них помрёт.

Парень расправил плечи и ни с кем не прощаясь исчез в портале. Красный Коготь переглянулся и пропал вместе с ним. Марина поднялась на ноги и подошла к окну. На площади перед замком горели факела, двигалась толпа людей, но звуков слышно не было защитный купол замка подавлял их.

— Ты снова стерпишь ему это? — произнесла Марина, наблюдая за тем, как внутри крепостной стены знакомый силуэт в маске строи ряды стражников.

— Ты же знаешь, что он незаменим. — коротко ответил Фёдор.

— Незаменимых нет. — фыркнула Марина. — Любой другой человек может сделать тоже самое, но при этом зная кто в Замке главный… — девушка хотела добавить ещё пару жгучих фраз, но Повелитель взглянул на неё так, что ей расхотелось.

— Единственный человек, который смеет со мной так разговаривать это Барс. — ответил Фёдор.

Чёрная небесная поверхность была украшена яркими драгоценными камнями. Их красота была ей дороже всего на свете. Только эта необъятная пелена знала о ней всё. Сколько раз за ночь проснулась, сколько раз в слезах, а сколько в холодном поту.

Дарина любила ночь только за это. Она всегда была молчалива и спокойна. И никогда не смотрела с укором.

Очередной приступ накрыл её как всегда неожиданно. Сначала сон был вполне приятным. Она с кем-то танцевала, ей было тепло в крепких объятиях. Лица она не видела, но в темноте ярко-голубым светились ярко-голубые глаза. Её голова доверчиво опустилась на широкое плечо, а вокруг в темноте ночи блестели сотни разноцветных фонарей. Но стоило ей слегка расслабится, как сон свернул в привычное русло. Такое приятное ощущение покоя сменилось волной страха, её словно в смолу, погружали в липкую вязкую субстанцию беспокойства, неуверенности и боли. И впервые за все свои бессонные ночи Дарина осознала — это был не её страх. Все эти чувства испытывал тот, кто держал её в руках.