Все наше оружие и снаряжение было произведено на территории Евразийского Союза или его предшественников и некогда находилось на вооружении тамошних силовых структур. Если мы будем убиты и осмотрены, экипировка ни за что не раскроет нашей связи с «Железным Легионом» или, тем более, с Содружеством наций. А если даже эта связь будет раскрыта, вряд ли это что-то изменит. Мир замер так близко к порогу новой войны, что ее нач'aло стало, похоже, вопросом времени, а не чьих-либо действий или ошибок.

— Кажется, идет, — буркнул Эллой, или, вернее, Суворов.

Действительно, как раз в этот момент силуэт мужчины, одетого по-походному, в куртке камуфляжной раскраски, показался в дверях кабака. Не сразу приметил нас среди переполненного посетителями и табачным дымом зала. Картинно-лениво перекатывая меж челюстей жвачку, потопал к нам, нарочито расслабленным прогулочным шагом, какой выдает хорошо сдерживаемую настороженность. Когда он был близко, я махнул ему рукой, привлекая к себе внимание, не став, впрочем, никак выражать радости от нашей встречи.

— Ну здоров опять, — остановившись у нашего столика, так как свободного стула не было, буркнул мужчина не слишком добродушно. — Фролов, или как там тебя.

Псевдоним для этого задания я вытянул из воспоминаний прошлого. Эта фамилия определенно принадлежала реально существующему человеку, которого мне почему-то вообще не хотелось звать «человеком». Человека, лицо которого я в упор не мог вспомнить, но которого мне хотелось долго-долго душить голыми руками, глядя, как его лицо синеет, а хрипы становятся все отчаяннее и слабее. Эта фамилия прочно ассоциировалась у меня с теми, за кого мы пытаемся себя выдавать. И одно лишь ее звучание заставляло меня невольно содрогаться от ярости. Выбор показался мне подходящим.

— И тебе не хворать, — ответил я ледяным тоном. — Долго плелся! Мы не привыкли ждать.

— Скажите лучше спасибо, что я вообще пришел, — насупился мужичок.

Ему было на глаз уже хорошо за сорок, даже под пятьдесят. Он был небрит, дремуч и волосат, походил на серба или албанца. От природы неприятный тип, не умный, но подлый и беспринципный, с хитрецой в глазках и каким-то на редкость неприятным акцентом, который, впрочем, исчезал, если он переходил на румынский — русский был ему неродной. Сразу заметно, что мужик был бывалый и приученный убивать. Он тоже был при оружии. Свой ствол особенно не выпячивал, но далеко и не прятал — матовая рукоять предостерегающе выглядывала из кожаной кобуры, закрепленной спереди на поясе.

— Не за что пока благодарить.

— Так вы типа русские?

— А тебе-то что?

— Да ничего, вообще-то.

— Ну так может к делу?

— А я ведь помню тебя. Когда с караванами ездил, подвозили тебя когда-то из-под Олтеницы к какому-то забытому Богом зажопью. Ты тогда, сразу видать было, пытался накивать пятами ребятам из Альянса.

Я тоже вспомнил бывшего охранника «Еврокаравана» при первой же встрече, едва услыхав имя «Славомир». А ведь я видел и слышал его всего один раз в жизни и совсем недолго. «Валькирия» при малых дозах иногда выкидывает странные шутки: вырывает из памяти и отпечатывает в сознании мелкие и незначительные воспоминания, в то время как большие и существенные оставляет покрытыми серой пеленой. Встречать старых знакомых во время нашей миссии считалось категорически нежелательным. Но в этом случае неожиданная встреча оказалась скорее нам на руку. Учитывая, насколько неглубоким было наше знакомство, встреча со Славомиром не грозила мне разоблачением, зато знакомство стало удачным поводом завязать разговор, окончившийся, в конце концов, обоюдно выгодной сделкой.

— Да, — ответил я после раздумья, не став отпираться. — Но Альянс стал историей. Или вот-вот станет. Кого колышет, у кого с ним были терки?

— И то правда, — сплюнул Славомир.

Его взгляд пробежался по неподвижным лицам моих соседей. Затем по нашим рюкзакам и оружию. Он уважительно поджал губу.

— Вы, я смотрю, ребята серьезные, — заключил он. — Шутить не любите.

— Не любим, — с каменным лицом отчеканил Эллой-«Суворов», настороженно глядя вокруг. — И пустой болтовни не любим тоже.

— А что с этим фруктом? — кивнул Славомир на Локи, молча улыбающегося и не участвующего в беседе. — Почему молчит-то?

— Он не кумекает по-русски, — объяснил я. — И тебе посчастливилось, что он не понял, что ты его назвал «фруктом».

— А-а-а, китаец? Он у вас типа главный? Слыхал я, что у вас завсегда китайцы в вожаках ходят, — задумчиво пробормотал ренегат, почесывая щетину.

— Мне вообще-то похер, что ты там слыхал, — злобно прорычал я, сверля собеседника взглядом. — К делу давай! Ты привел людей? Достал тачку?

— Я свое слово держу, — гордо ответил тот, продолжая растягивать меж зубов жвачку. — Ребята ждут в машине на задворках.

— Почему не зашли горло промочить? — подозрительно насупился я.

Я бы тоже не стал заходить на их месте. Но других людей нельзя мерять по меркам солдат Легиона. Сложно представить себе наемника, который бы отказался от возможности «накатить» перед работой.

— Кое-кто не хочет тут показываться. По разным причинам. У мужиков за спиной много всякого, они ребята бывалые. Вам ведь такие были нужны?