– Если тебе вдруг станет неинтересно, – тараторила она в такт своим шагам, – скажи. Я просто подумала… Красную площадь действительно все приезжают смотреть. А это… Ты любишь Булгакова?

– Ну, не могу назвать себя его знатоком, но «Мастера и Маргариту» читал.

– Тогда эту парочку ты точно узнаешь! – Алька плюхнулась на лавку рядом с чугунными Бегемотом и Коровьевым.

– О! Знакомые все лица! Этот парень мне очень напоминает Саньку из отдела тестирования, – Серега покосился на бронзового Коровьева. – Вылитый!

Алька захохотала: так комично Серега разглядывал статую, оценивая ее то в профиль, то в анфас.

– Ты еще не устал?

– Не, я люблю пешие прогулки! Пожалуй, здесь мне их даже не хватает. Знаешь, в детстве мы с пацанами часто ходили в походы. Иногда просто с пачкой сосисок и кульком яблок. Иногда собирали рюкзак и уходили на несколько дней. Когда нам было лет по пятнадцать, ушли в горы в мае. Тут в мае люди в футболках ходят, а у нас еще снег может лежать. Мы хотели подняться по склону к озеру и там переночевать, но, пока шли, Юрка, сосед мой, свалился в какую-то лужу, и у него развалились кроссовки. Он ими так хвастался перед походом! Предки на центральном рынке купили. Фирма! А они раз намокли и все. Прям реально на части! Подошва отдельно, верх отдельно. А под ногами снег! Мы его же шнурками ему подошву к ногам привязали, но идти-то дальше невозможно. Пришлось разворачиваться и пиликать домой. Он потом две недели больной валялся.

– У меня таких историй нет, – Алька с грустью улыбнулась. – Я – москвичка. С подругами мы ходили в кафе и в музеи, а с классом выезжали на экскурсии в Петербург. Пока был жив папа, мы зимой катались на лыжах. Но потом… Мама лыжи не любит.

– Сочувствую.

– Чему?

– Ну, у тебя умер папа.

– Это было давно, – отмахнулась Аля.

– Ну и что. Похоже, ты до сих пор переживаешь.

Аля обернулась и внимательно посмотрела на своего спутника. Губы сами собой сжались, а брови поднялись домиком. Ей действительно до сих пор было больно. Без папы жизнь стала совсем другой.

Сергей молча и очень аккуратно взял ее за руку. Посмотрел ей в глаза. «Можно?» – спросил он взглядом. «Можно!» – ответила она, опуская глаза, и отвернулась.

Они свернули с Малой Бронной в какой-то из переулков и пошли в сторону Большой Никитской.

– А ты знал, что полет Маргариты на метле – это излюбленный маршрут прогулок Булгакова с его тогда еще любовницей, а потом женой?

– Ты все знаешь про Булгакова? – Сергею, похоже, надоело.

– Нет! – Алька смущенно улыбнулась. – Просто наша учительница литературы была его фанаткой и каждое внеклассное занятие водила на экскурсии по булгаковским местам.

– В его квартиру не пойдем! – картинно округлив глаза, заявил Сергей.

– Не пойдем! – Алька засмеялась. – К тому же, она не тут. Отсюда ближе к Арбату. Прогуляемся?

– Ага. А что ты знаешь про Арбат? Ну, кроме песен Окуджавы.

– Песен Окуджавы я как раз и не знаю.

– Ну, значит, и мне будет, что тебе рассказать, – Сергей покрепче взял ее за руку. Это у него вышло как-то само собой и очень естественно. И Алька совсем не чувствовала себя школьницей или, как там говорят, «по-дурацки». Нет. Ей было просто приятно чувствовать свою руку в его руке. И идти рядом. И слушать его рассказы о старом барде. Просто приятно.

Глава 6

Аля стояла на большом валуне лицом к рыжему морю. Резкие порывы ветра пронизывали до косточек, и она обхватила себя руками, поеживаясь. Штормило. Волны с силой разбивались о камни, и холодные брызги летели Але на ноги.

Крики странных птиц заставили ее поднять голову и посмотреть на светло-коричневое небо – оно было сплошь затянуто облаками, отчего казалось почти шоколадным. Очень яркие, красно-лиловые твари, похожие чем-то на чаек, кружили прямо над камнем, где стояла Аля, и противно клокотали. Стало не по себе. Опустила лицо и уткнулась взглядом в чужие ярко-зеленые глаза. Это было так неожиданно и пугающе, что Алька резко отпрянула и чуть не упала.

Удержалась на камне, размахивая руками и хватая ртом воздух. Та, вторая, внимательно смотрела на нее, слегка наклонив голову набок.

– Кто ты? – спросила Алька пришелицу. Хотя кто еще тут был пришельцем?

Странная девушка ответила не сразу. Казалось, вопрос заставил ее задуматься.

– Я – Тринити.

Очень содержательный ответ. Алька вспомнила любимый папин анекдот про Шерлока Холмса и программистов. О том, что их ответы абсолютно точные и абсолютно бесполезные.

Сам собой вспомнился предыдущий сон:

– Ты сказала, что это кровь? – девушка взмахнула рукой в сторону моря.

Тринити опять выдержала паузу, подбирая слова:

– Если бы я была тобою, то это была бы кровь?

– Если бы… Что? Что это вообще значит.

– Из этого, – Тринити зачерпнула горсть жидкости, – впервые сделали нас, биониклов, – опять пауза и долгий изучающий взгляд на Алю. – Я – бионикл.

Алька нахмурилась. Биониклы? Сделали? Это вообще как?